Религиозный сионизм. История и идеология

Взгляды Рейнеса на религиозный сионизм особенно ярко проявились в связи с Угандийским проектом. Идея создать автономное еврейское поселение в Восточной Африке занимала умы представителей сионистского движения в 1903–1905 годах. Несмотря на колебания, Рейнес относился к этому начинанию с явным одобрением. Большинство представителей «Мизрахи», которая стала крупнейшей фракцией на Шестом сионистском конгрессе, проголосовало за это решение, чем и склонило баланс сил в его пользу. Причины такого решения обсуждались неоднократно, Эхуд Луз цитирует соответствующие доводы, добавляя собственные пояснения [Luz 1988, ch. 10]. Ключевым фактором стали представления о сионистском движении как о пути к спасению и выживанию, а именно на таких мотивациях строилась деятельность «Мизрахи» на заре ее существования. Рейнес с коллегами крайне серьезно относились к открытости и апологетике – то есть к представлению о «тихой гавани». Ниже будет вкратце рассмотрено несколько добавочных причин, которые заставили «Мизрахи» поддержать Угандийский проект; они проливают свет на положение и свойства религиозного сионизма в первые десятилетия его существования.

Важным фактором, повлиявшим на решение «Мизрахи», стали тесные отношения между Рейнесом и Герцлем и огромное восхищение, которое Герцль вызывал у членов «Мизрахи». Притом что это было хорошо известно как тем, кто поддержал Угандийский проект, так и тем, кто высказался против (они обвиняли Рейнеса в слепом следовании за Герцлем), необходимо взглянуть на проблему в более широком смысле. Тесные отношения между лидерами политического сионизма с одной стороны и религиозного – с другой, например между Бен-Гурионом и Маймоном, оставались характерны и для более поздних периодов и никогда не сводились к стремлению религиозных сионистов сотрудничать со светским обществом. Первоначальное их намерение действительно состояло в том, чтобы создать подлинный союз между светскими и религиозными евреями.

Это же намерение оказало влияние и на еще один фактор, связанный с решением «Мизрахи» поддержать Угандийский проект. Религиозные сионисты всей душой уповали на то, что будущее государство искоренит все противоречия внутри еврейского народа. При этом они знали, что переселение в Эрец-Исраэль скорее всего вскроет кардинальные различия между светским и религиозным лагерями, поскольку Земля обетованная – это место, где можно соблюдать все заповеди Торы. Эрец-Исраэль могла расколоть нацию и создать пропасть между ее различными представителями. Отсрочка переселения в Эрец-Исраэль и создание поселения в Восточной Африке не только работали на образ «гавани», свободной от антисемитизма, но и давали удобную возможность потренироваться в достижении национального единства. На этой временной территории религиозные и светские евреи могли бы научиться гармоничному сосуществованию. Дружеские отношения Рейнеса и Герцля можно, соответственно, назвать проявлением надежд и упований, которые были типичны для религиозного сионизма на ранних этапах его существования, когда, как уже отмечалось, его последователи считали, что секуляризм – это явление временное и по сути своей нежизнеспособное. Маймон часто вспоминал Меира Симху из Двинска, автора «Ор самеах», которого обвиняли в симпатиях к «Хибат Цион»: «Сперва йитгадал (возвеличится), а в итоге и йиткадаш (освятится; речь идет о двух словах, открывающих кадиш)» – он имел в виду, что постепенный процесс предпочтительнее.

По ходу этого диспута был выработан новый тип религиозной аргументации, поскольку сложилась парадоксальная ситуация: светские «русские» сионисты по большей части скорбели по «утрате» Эрец-Исраэль в рамках Угандийского проекта, а религиозные члены «Мизрахи», судя по всему, оставались к этому равнодушны. Высказывалось мнение, что это логично: секуляристы не привязаны к традиционным ценностям, единственным связующим звеном с собственным наследием для них является Эрец-Исраэль. Соответственно, борьба за эту землю остается для них последней связью. Что до религиозных евреев, то они, напротив, совсем не боятся забыть свою землю, поскольку трижды в день молятся о том, чтобы ее увидеть. Та же аргументация впоследствии появится в трудах Моше Авигдора Амиэля, который возражал против сионистского взгляда на Эрец-Исраэль как на альтернативу вере[34]. В религиозном лагере начинали понимать, что светский сионизм не просто ищет «гавань», но и пытается создать новую культуру, которая заместит собой традиционное наследие.