Реликт

— Не совсем так. Проект пока не может быть реализован в разрезе своей первоначальной цели — получить снимки планет Проксимы Центавра. Мы не можем «пальнуть» по звезде, находящейся в четырех световых годах, но если цель «звездной картечи» — Марс, то все очень даже реально.

— Вы правы, — согласилась собеседница, — это реально.

— А что вообще за «Старшот»? — спросила Ева.

— Объясняю суть концепции, — сказала неизвестная дама. — Идея в том, чтобы запустить к Проксиме Центавра большое число очень маленьких зондов, каждый весом в один грамм или чуть больше. Отсюда и слово «картечь» в названии. Зонды разгоняются при помощи светового паруса, в который светит разгонный лазер мощностью в сотни гигаватт. Зонды при этом разгоняются до скорости в двадцать процентов от скорости света и долетают до Проксимы примерно за двадцать лет. Они фотографируют Проксиму и передают данные обратно, используя свой парус в качестве «линзы Френеля». У проекта много нерешенных технических проблем, связанных с материалами, массой зондов, силой отправляемого обратно сигнала и его приема, а также с постройкой суперлазера высоко в горах, чтобы ему не мешала атмосфера. Но если мы будем «стрелять» в пределах солнечной системы, то и лазер нужен намного слабее, вероятно, даже в сотни раз, и сами зонды могут быть не такими миниатюрными, вес в пять граммов вместо одного будет приемлем. И с материалами проблем нет, так как лазер слабый, и обратный сигнал будет легко принять. Даже если скорость этих зондов будет лишь два процента от скорости света, а не двадцать — они долетят до Марса всего за три часа.

— Черт возьми, это же гениально! — воскликнул тот, кто говорил о боеголовках. — Если мы накроем Марс такой картечью, словно охотник — утку, то у пришельцев не будет возможности сбить все зонды, которые летят настолько быстро и к тому же такие маленькие. А они-то смогут заглянуть и за Марс, и за его спутники, и между ними.

Дама-«космонавтка» добавила:

— Да, а еще в силу маленьких габаритов и веса мы сможем за один пуск ракеты или шаттла вывести на орбиту множество зондов и потом «стрелять» ими несколько раз, различными «порциями», ведь разгоняются они лазером с Земли, а не собственным носителем. Выбросили из шаттла «заряд» — и лазером направляем, куда нам надо.

Обсуждение перешло из концептуального в несколько более конкретное русло, и тут кто-то заметил:

— Только есть один момент. Разморозку этого проекта не получится провести скрытно. Самая заметная деталь — постройка мощного лазера, который все-таки должен быть довольно мощным и находиться высоко в горах. Это дорого и сложно в любом случае. И я уверен, что наши недруги все поймут.

И тут послышался ехидный смешок Зеродиса.

— И это замечательно, дамы и господа. Как только проект официально разморозят, формально для отправки зондов к Проксиме, найдутся люди, которые будут противодействовать. Ну хотя бы чтоб не тратить чудовищные деньги на не особо полезный проект. И я уверен, что если у пришельцев уже есть влиятельные андроиды — эти андроиды окажутся в числе противников проекта, что очень сильно сузит круг поисков.

Тут Морти буквально поперхнулся кока-колой, прокашлялся и сказал:

— А вот это уже по-настоящему гениально!

Затем совещание перешло в решение организационных моментов, так что я по-тихому ушел и в коридоре встретил Войс, которая как раз возвращалась с банкой лимонада в руке.

— Что, неинтересно? — поинтересовалась она.

— Очень интересно! Но ни хрена не понятно!

* * *

Это совещание показало мне, что Организация все же занимается кое-какой деятельностью, притом в неслабых масштабах. Вот только лично мне как было скучно и тоскливо, так и осталось.

На следующий день снова приехал доктор Меннинг.

— Есть успехи? — первым делом спросил я у него.

— Конечно, — кивнул он. — Мы продвинулись вперед. Разумеется, впереди еще долгий путь, но мы не стоим на месте. А я приехал, чтобы взять у вас дополнительные пробы крови, кожи и мышечной ткани.

— А зачем это?

— Ну так мы получили всего два кубика крови, и эти два кубика уже кончились, мы ведь поставили более полусотни экспериментов. Кстати, Владислав, вы знаете, что ваша кровь содержит крайне токсичные соединения?

— Догадывался, скажем так.

— По каким признакам?

— По тому, что любой, испивший моей крови, умирает быстро и в муках, будь то пиявка, комар или Александр Македонский.

— Э-э-э… хренасе. Вы встречались с Александром Великим?

— Угу, к нашему общему несчастью. Он продержал меня в клетке несколько лет и за это потерял все те годы, которые мог бы прожить, если б послушался моего совета и отпустил меня восвояси.

Меннинг только крякнул.

— Да уж… Это, к слову, создает проблемы и нам. Мы не сможем использовать технологию биовектора.

— А попроще?