Реликт

— Может быть, вы разрешите проводить вас до дома?

— Вы хотите взглянуть на небо? О…

Она взглянула на него и поняла. Лицо у нее тут же застыло. Улыбка исчезла. Теперь оно было ледяным. «Простите, Смотритель, но вам следует знать, что наставники не одобрят вашего поступка».

Она пошла прочь, вниз по коридору. И пока она не скрылась, он стоял и смотрел… Мутация вида очень полезна, но никогда у него не будет близкого человека. Он приговорен к одиночеству. До конца своих дней. До боли сжав кулаки, так, что ногти впились в ладони, он побрел по пустым коридорам Музея. Музея, где он — экспонат. Его трясло.

Тишина.

На лифте он поднялся к себе. Ему отвели самый большой дом на Земле, мавзолей с глухими стенами и искусственным светом, и книгами — миллиардами книг, переполнявшими полки. Он жил здесь один с восемнадцати лет, его отгородили от них, от неба… какой смысл выходить теперь и смотреть, что там случилось.

Он дошел до двери своей комнаты и сунул руку в карман за ключом. Единственный ключ к единственному во всем городе замку. Они чтили право на уединение других, но замки им для этого не были нужны. Они просто знали, есть кто-нибудь из них внутри или нет. Но его они почувствовать не могли. Он не был подключен к их сети.

Он швырнул тяжелый том Романтической Поэзии на стол. Такой же тяжелый, как тот камень, что лежал у него на душе. «Не буду и класть на место. Что толку. Дети все равно его стащат и спрячут».

Машинально он набрал номер на диске пищевого автомата. Но к пище почти не прикоснулся. Его жажду и голод не утолить едой. Желудок здесь ни при чем. Один. В комнате, заваленной книгами, наполненными мыслями великих древних… и — рядом ни одного из живых, с кем можно хотя бы поболтать. Невидящим взглядом он смотрел на полки, и снова всплыли воспоминания…

После неудачи в школе его наставники вызвали специалистов на дом. Тесты сменяли друг друга. Все мыслимые и немыслимые варианты тестов. Энцефалограммы. Лекарства. Хирургический зондаж. И все виды специалистов, каких только можно вообразить. Психотерапевты. Гипнотизеры. Однажды пришел даже знахарь. И все ушли, потерпев поражение.

Они даже выразили свою неудачу словами, для него специально, чтобы он понял: «Мы ничего не можем сделать. Как ни жаль, а надежды нет. Вы генетический реликт. Вы никогда не сможете включиться в наше общество. Будьте мужественны, смиритесь и постарайтесь приучить себя к одиночеству».

Это тогда он, как в бреду, яростно читал историю Великой Перемены, мутации человеческой расы. В самом начале об этом были еще написаны книги, до того, как новое качество стало общим для человечества и слова атрофировались. Но ни в одной из книг он не нашел ключа, который бы ему помог. Он не мог стать членом их «клуба», не мог включиться в их сеть… никогда…

Воспоминания погасли, а он продолжал сидеть, молча глядя на стену с книгами перед ним. Стену, которая надежно изолировала его от людей. Мечты бесполезны. Это навсегда. Мечты о близких, дружбе, семье — все зря. Все.

Он прислушался к тишине, втянул пыльный воздух. Разделся и скользнул в постель. Автоматически огни в комнате погасли. Но сон не шел… Беспокойные мысли кружились хороводом. Он думал о Даркеве, стремился к ней. И наконец уснул…

И проснулся… от звука. Или ему это приснилось? Звук, страшный тоскливый вой, доносящийся с улицы. Ему приснился кошмар? Нет! От нового всплеска нечленораздельного ужасного воя у него перехватило дыхание и побежали мурашки…

Босыми ногами он коснулся пола. Включился свет. Значит, он проснулся. Но животный вой не прекращался. Так могли кричать только Бессловесные. Что?!.

Он вскочил. Теперь он был уверен, случилось что-то страшное — и бросился к окну. Со скрипом поднял ставни. На улице была ночь, а ночью должно быть темно.

Но эта ночь была яркой как день. Он повернулся. Три часа утра. А все небо сияет ярким светом. Глядя вниз, на улицу, он вспомнил вопросы Даркевы. Кошмар.

Ночная улица, залитая пугающим светом, была необычно оживленной.

Он ощутил их страх и отшатнулся от окна. Мгновенное осознание. Конечно же! Паника у них совершенно особая. Страх у одного — страх у всех. Ужас мгновенный, бегущий со скоростью мысли. Это был конец. Хаос.

Он поднял глаза. Небо. Теперь оно застилало все окно. Небо с пылающей полосой света, который слепил глаза. Полоса, занимая почти половину небесного свода, протягивалась через него, как сверкающий ятаган. Хвостатый шар, похожий на солнце. Он горел ярким факелом.

Напуганный и устрашенный, он не мог оторваться от этого зрелища. Мозг с трудом повиновался. Тем не менее он работал, и в памяти возник смутный призрак книги и в ней картинка. Точно такая же, как сейчас на небе. У древних даже было название для этого: комета!