Реликвии правителей мира

Это поистине странная история, и только Африка может породить таких действующих лиц и фон, на котором она разворачивалась… Начать со старого Лобенгулы[1], которого некоторые почитатели описывали как «благородного дикаря». В действительности он был столь же жесток, как и его отец Мзиликази. Зулусы, которые могли оказывать теплый прием белым миссионерам, при этом проявляли кровожадность и отдавали приказы убивать людей тысячами. Неудивительно, что крааль вождя зулусов Лобенгулы назывался Булавайо, что означает «место убийств».

За высоким, толстым, с кожей бронзового цвета королем стоит неприметная и зловещая фигура Джона Джекобса, королевского секретаря и переводчика. Джекобс описывался разными историками и как готтентот, и как мулат-полукровка, но на самом деле он был выходцем из племени абелунгу — обитателей Вомваналенда в Транскее[2], которые унаследовали немного «белой» крови от потерпевших там много лет тому назад кораблекрушение европейцев. Джекобс стоит того, чтобы заняться им поподробнее, потому что именно у него был ключ к тайным сокровищам Лобенгулы…

Джекобса бросила мать, когда он был ребенком. Мальчик учился у миссионеров в Капской колонии. Юный Джекобс подавал такие надежды, что преподобный Л. Ф. Эсселен даже взял его с собой в Эдинбург для продолжения образования. Видимо, его собирались выучить на священника. Неизвестно, был ли Джекобс посвящен в духовный сан, но в более поздние годы он часто выдавал себя за священника эфиопской церкви.

Вскоре после возвращения в Южную Африку Джекобс был арестован в Кимберли за нелегальную скупку алмазов и приговорен к принудительным работам. После освобождения Джекобс снова попал в тюрьму за попытку изнасилования. После отбытия второго заключения он продолжил свою преступную карьеру, а когда за ним начала охотиться полиция, бежал в Булавайо. Там он втерся в доверие к Лобенгуле. Джекобс говорил по-английски, по-голландски и на нескольких африканских языках. Он произвел на Лобенгулу большое впечатление. «Ты можешь заставить бумагу разговаривать», — хвалил он Джекобса.

Лобенгула не мог представить, что Джекобс будет плести интриги с его «главной женой» Лосикейи. Это была опасная игра, но коварный Джекобс вел ее так умело, что оставался в милости у Лобенгулы вплоть до последних дней его жизни. Джекобс знал все секреты королевского крааля. Он часто усыпал тело Лобенгулы золотыми соверенами — такова была королевская прихоть, из-за которой Джекобс ощущал близость к сокровищам и которая еще больше разжигала его алчность.

В 80-е и 90-е г. XIX в. Лобенгулу стали донимать европейцы, стремившиеся получить у него концессии. На него сыпались богатые дары, причем большая часть оплаты шла золотом. Каждый месяц он получал сто золотых соверенов от «Привилегированной компании», и только ее выплаты к концу его жизни составили в общей сложности б тыс. фунтов. Африканские монархи до того, как белые люди ввели в оборот деньги, исчисляли свои богатства слоновой костью. Лобенгула унаследовал от своего отца огромные запасы слоновой кости и значительно увеличил их в годы собственного правления (1870–1893). Сотни подданных Лобенгулы трудились на алмазных шахтах Кимберли. В те дни не было еще электронных приборов, и кражи очень часто оставались незамеченными. Рассказывали, что каждый зулус или матабеле (что практически одно и то же), возвращающийся с шахт на родину, должен был принести с собой алмаз для своего короля.

Никто никогда не сомневался в том, что Лобенгула был богат. Он много тратил на своих жен, на шампанское, на украшения и роскошные одежды, но он не мог растратить все свои богатства, которые буквально стекались в королевский крааль в Булавайо. Фирма Джона Орра из Кимберли продала Лобенгуле сейф. Предполагали, что он наполнил его необработанными алмазами, а в другом сейфе держал золото из старых родезийских разработок. Лобенгула также вел добычу золота из собственной шахты и приобрел специальное оборудование для его обработки. «Все отрывочные свидетельства, сложенные вместе, приводят к однозначному выводу: огромные сокровища действительно существовали, и они не были растрачены», — писал полковник Хью Маршалл Хоул, который стал британским специальным уполномоченным в Булавайо после захвата Родезии.