Реликвия Времени

Во время последнего приезда в Пало-Альто Мигель встретился с Кларой, и Джордж со смешанными чувствами смотрел, как Мигель, с пляшущими глазками и жемчужными зубами под изящными усиками, разыгрывает перед равнодушной Кларой пылкого латиноамериканского влюбленного. Когда он узнал, что Клара дочь дона Ибанеса, его улыбка поблекла. Отец Клары выражал интересы тех латиноамериканцев, за плечами которых были многие поколения процветания на американской земле. Они презирали таких смутьянов, как Мигель.

— Великий человек, — пробормотал Арройо.

— Спасибо.

Но когда он дальше быстро заговорил по-испански, Клара сделала вид, будто его не понимает.

— No habla?[17]

В ответ Клара лишь молча улыбнулась.

— Почему ты не захотела с ним говорить? — спросил Джордж, когда Мигель уехал.

— Он говорит, как диктор, зачитывающий рекламное объявление по радио.

И тотчас же она пожалела о своих словах, в которых сквозила высокомерная снисходительность, перенятая, вероятно, у отца.

VII «Я могу угостить тебя чашкой кофе?»

В Чикаго Трэгер взял напрокат машину. Лететь самолетом было бы слишком быстро, а он хотел навевающей мысли монотонности долгой дороги за рулем. Кроме того, ему нужно было определить, куда он направляется. Из Сент-Луиса Трэгер позвонил Дортмунду и узнал от него, что Игнатий Ханнан нанял Кросби.

— Зачем? Он ведь предложил вознаграждение.

— Быть может, хочет действовать наверняка?

— Кросби знает, что я также в игре?

— От кого?

Ладно, от кого Дортмунд узнал, что Ханнан нанял Кросби? Этот больной старик, греющийся на солнце на балконе и получающий кислород в ноздрю через пластиковую трубку, даже удалившись на заслуженный покой, похоже, по-прежнему оставался в курсе всего, словно продолжал работать в Конторе. Трэгер напомнил себе, что именно Дортмунд рекомендовал его своему преемнику. Сколько директоров уже сменилось после ухода Дортмунда? Вереница пигмеев.

При мысли о том, что Кросби занимается тем же самым, Трэгер испытал раздражение, смешанное с облегчением. Взаимодействие частного и общественного секторов? Но он помнил также и напутствие, сказанное на прощание Дортмундом. Оглядывайся назад. Сколько еще человек идет по тому же следу? Трэгер не забыл и утверждения о том, что у Конторы есть свой человек в «Мужественных всадниках». Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось быть совершенно свободным в своих действиях.

Очевидно, Тео Грейди не вернулся в штаб-квартиру «Мужественных всадников» в Санта-Барбаре. В противном случае его задержание было бы предано огласке к тому времени, как Трэгер прибыл в Чикаго. Вот чем объяснялись взятая напрокат машина и поездка в направлении юго-запада. Лагеря «Мужественных всадников» вдоль всей границы опустели, и расхлебывать кашу приходилось одним «Минитменам», которые пока что неплохо справлялись со своей работой. В конце концов, именно об этом они так долго мечтали. Так куда же сейчас направиться?

«Калифорния, я спешу к тебе»?[18] Но почему? Не ему единственному пришла мысль о том, чем был призыв к оружию со стороны «Справедливости и мира»: откликом на похищение священного образа или же частью скоординированных усилий. Трэгер запросил то, что имелось в Конторе на Мигеля Арройо, и пришедший по электронной почте ответ сейчас хранился в выданном ему компьютере. Он ознакомился с ним, переправившись через Миссисипи, на стоянке для отдыха водителей-дальнобойщиков. Альянс Арройо и Грейди казался настолько невероятным, что был вполне возможен. Один — пламенный защитник исторического прошлого Калифорнии и всего юго-запада, сеющий смуту среди нелегальных иммигрантов, требующих возвращения земель потомкам первопоселенцев-конкистадоров; другой — шовинист, похоже забывший, что его предки лишь два поколения назад покинули графство Мейо в Ирландии. Объединяла их гордость предполагаемой чистотой крови. Арройо утверждал, что ведет свою родословную от испанцев, которые поселились в Калифорнии в XVIII столетии, покинув Мехико вскоре после 1529 года. Именно в этом году, хвастливо заявлял Арройо, Богородица явилась Хуану Диего. С другой стороны, Грейди гордился тем, что является, говоря его собственными словами, чистокровным ирландцем, что, вероятно, означало смесь кельтской, датской, французской и еще бог весть каких кровей. Задумавшись над этим, Трэгер пришел к выводу, что весь земной шар постоянно был свидетелем непрерывных переселений, отчего сама идея чистоты крови казалась весьма сомнительной. Но зачем Грейди вступать в союз с тем, чьи взгляды диаметрально противоположны его собственным: открытые границы против наглухо закрытых? Возможно, он увидел в Арройо того, кого не смог увидеть в себе самом, — непрактичного романтика.