Релокант

Анна Кляйн вышла из подъезда, как обычно, в половине восьмого утра. Горе, которое на нее свалилось, она могла утопить только в работе. Она не спала всю ночь, вспоминая сбивчивый рассказ Марты. Господи! Неужели, все это возможно? А если это так, то никакой ее Мишенька не преступник. Он герой, настоящий герой! Только эта мысль и держала ее на ногах, только эта мысль придавала смысл остатку ее жизни. Да, именно остатку. Она не станет просить отсрочку, она не станет клянчить лекарства в благотворительных фондах. Ей больше нечего делать в этом мире, и она уйдет вслед за сыном. Уйдет, как бы страшно и противно ей это не было. Она найдет его и там. Найдет, во что бы то ни стало! Именно с этой мыслью Анна Кляйн вышла из подъезда, перед которым ее поджидала угрюмая толпа.

— Вот она! — ткнула в нее пальцем худая растрепанная баба.

— Берта? — растерялась Анна. — Зачем ты здесь? Зачем пришли все эти люди? Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — завизжала Берта. — Я жить хочу! Жить, понимаешь! Вот мой Фридрих это понимает. Он на все пошел ради меня! А теперь все напрасно! И все из-за твоего проклятого сыночка! Где мне теперь взять денег на лекарства? Где? Может, ты мне их дашь?

— Успокойся, Берта! — побледнела Анна, отступив назад. — Мой Михель — хороший мальчик! Ты же знаешь его с детства. Да он убил тех людей, но это были очень плохие люди.

— Плохие, хорошие! Какая теперь разница? — заорал незнакомый Анне парень, который держал на руках ребенка. — Мы сделали операцию нашему малышу, а где теперь взять денег на реабилитацию? Где? Отвечай, сука!

— Как теперь нам жить? — заорал кто-то рядом. — Я не хочу жить на пособие!

Обвинения посыпались со всех сторон, а толпа заводила сама себя, грозя вот-вот превратиться в дикого зверя, лишенного разума. Анна нутром почуяла ту тонкую грань, что отделяет этих людей от первого шага. Если этот шаг сделает хоть кто-то из них, ее просто разорвут. В толпе стояли люди, которых она знала много лет. Люди, которые жили бок о бок с ней. Люди, которые растягивали губы в фальшивой резиновой улыбке, когда встречали ее на улице. Ведь она учила их детей. Анна прорвалась через толпу, которая зло заурчала, но бить и рвать сегодня еще была не готова. Ее пропустили, ограничившись пока одними лишь оскорблениями.

Анна шла по улице быстрым шагом, почти бегом, ведь она опаздывала. У нее скоро урок, и только там она сможет отключиться, позабыв в рабочей суете о том ужасе, что случился с ее сыном. Она ошибалась. Директор школы стоял у входа и крутил головой по сторонам. Он явно кого-то ждал. И судя по той скорости, что он развил, директор ждал именно ее. Ее, и никого больше.

— Фрау Кляйн! Фрау Кляйн! — замахал он руками. — Остановитесь! Нам нужно поговорить!

— У меня урок! — изумилась Анна. — Я же опоздаю.

— Это уже неважно, — поморщился краснолицый толстяк. — Вы все равно отстранены. Родители учеников в ярости. Они требуют вашего увольнения. Все говорят, что мать, вырастившая убийцу, не может приближаться к их детям.

— Я вырастила достойного сына, — гордо подняла голову Анна. — Вы все и в подметки ему не годитесь. Он спас ее, ясно? Спас, пока вы все сидели и выражали свое лицемерное сочувствие ее родителям. Вы забыли бы о несчастной девушке ровно через час, и снова вернулись бы к своим шоу по телевизору и пиву перед сном. Не вам читать мне мораль, господин директор!

— Вы уволены, фрау Кляйн. — Директор пошел красными пятнами. Он не терпел намеков на пиво, которое и было причиной того, что нестарый еще мужчина превратился в рыхлого толстяка, мучимого одышкой.

— Ну, и пошел ты! — Анна презрительно отвернулась от него и зашагала в сторону дома.

— Вам в магистрат, фрау Кляйн! — злорадно заорал директор ей в спину. — У них для вас есть хорошие новости! Ваш социальный рейтинг понижен до желтого уровня!

Анна повернулась к нему и молча подняла средний палец, с удовольствием наблюдая, как багровеет морда начальства. Она всегда хотела это сделать, но вот решилась только сейчас.

* * *

— «Сдохни, тварь!»

— «Сука! Ненавижу тебя!»

— «Все из-за тебя! Ты во всем виновата!»

Марта читала свои соцсети и плакала навзрыд. Ее страничка превратилась в какую-то помойку. Все фотографии были изгажены ругательными комментариями, а личка забита письмами ненавидящих ее людей.

— Мама, за что? — Марта уткнулась в плечо матери, которая гладила ее по волосам. — Что я им всем сделала? Я что, должна была умереть в том подвале или оказаться в каком-нибудь публичном доме?

— Ты не понимаешь, доченька, — мать гладила, словно маленькую девочку. — Слишком многие зависели от этих людей. А теперь они убиты! Кто-то не получит лекарства, кто-то не сможет прооперировать больного ребенка, а кто-то просто потеряет деньги, к которым привык. И все из-за твоего парня и из-за тебя. Так они думают.

— Ты так говоришь, словно поддерживаешь этих людей! — Марта непонимающе посмотрела на мать. — Михель — настоящий герой. Он спас меня! Спас, как принцессу из сказки!