Рельсовая война в Полесье

Дорогу преградила небольшая речушка. Балахонов отпустил чересседельник, отвязал повод, и лошади начали жадно пить. Отряды благополучно переправились на другую сторону. Снова дорога, извиваясь, повела в глубь леса. Разведчики спешились и скрылись в кустах. Подошла головная колонна партизан отряда имени Кутузова. В повозку подсели радист Григорий Стенько и комиссар бригады Роман Лукьянович Лин.

А Балахонов продолжал:

— Сердце у него такое. За товарища — в огонь и в воду. Последней махоркой, бывало, поделится. В обиду дружка не даст. А к гитлеровцам у него большая была ярость. От них и смерть принял. В одной деревне погиб. Там мы гитлеровцев и полицейских громили. Погнался он за офицером, в плен хотел его, гада, взять, а офицер под ним коня убил. Другой бы вернулся, а Анисимов пешим стал того офицера ловить. Гнался, гнался за ним. Потом упал. Мы к нему подбежали, а Анисимов уже мертвый лежит. В диске автомата ни одного патрона не осталось…

Повозка прыгает по корням, которые, выбившись из земли, как удавы, легли на поверхности. Кроны деревьев сплелись между собой, образуя густую завесу. Словно в сумерках, идут партизаны все дальше и дальше.

Лесное озеро. Тихая вода, камыши. Желтые корзиночки лилий. Веет от всего этого сказочным, сонным царством. Пахнет мхом, сыростью, прелым деревом.

— И-и, красавчики! — привычно гикнул Балахонов, и кони нерешительно ступили с берега. Колеса сразу погрузились в воду.

— Ничего, доеду. Дальше похуже болотца будут, — улыбаясь, подбадривает Балахонов.

Миновав кладбище с деревянными крестами, расположенное недалеко от села Буйновичи, партизаны вышли на проселочную дорогу. Телеграфные и телефонные столбы с оборванными проводами. Справа и слева густая стена леса. Изредка попадаются небольшие поляны.

…Село Буйновичи. Ни одного дома. Все сожжено фашистами. Кое-где высятся разрушенные печи да уцелевшие трубы — это все, что осталось от жилья. Улицы безлюдны. Изредка попадаются наспех сколоченные курени. Груды развалин. Около остова печи стоит усталый мужчина. Он вытирает слезы.

— Немало народу тут гитлеровцы в тысяча девятьсот сорок первом году перебили, — говорит он. — Кто в лес убежал — тот уцелел, а кого захватили — тех уничтожили. И в огонь живьем бросал, и расстреливал проклятый фашист, — рассказывает мужчина.

Снова в пути. По дороге к штабной повозке часто подходят партизаны, шутят. Разведчики докладывают начальнику штаба обстановку. Подошли к болоту. Кони медленно тащат повозку.

— Ну, тут гляди в оба, — говорит кто-то из партизан.

Это последняя преграда. Доложили, что впереди деревня Синицкое Поле. Вечереет. Горят на западе тучи, и на фоне их хорошо видны медленные взмахи крыльев одинокого аиста. Вот и село. Оно уцелело. Стоят деревянные, крепко сколоченные хаты, такие же прочные сараи и добротные заборы. На улице наши разведчики. Вот на скамейке сидит пожилой партизан, он беседует с женщиной. Рядом совсем молодой Николай Янковец с автоматом через плечо и с балалайкой в руках. Подъехала штабная повозка.

— Янковец! — крикнул комиссар партизану. — Позовите ко мне командира роты Шукаловича.

Партизаны насторожились. Минут через пять Шукалович уже был около штабной повозки.

— Сделаем привал в деревне, товарищ комиссар, — сообщил он Лину, — приказ командира бригады.

— Подавайте команду, — приказал начштаба Гончаров.

— Завтра будем У цели, товарищ комиссар! — сказал Шукалович.

— Должны быть.

Навстречу им вышел Павел Татарчук — командир Гребеневского отряда.

— Комбриг приказал разместить штаб в этом доме, — доложил он.

Зашло солнце, погасли его краски на горизонте, в деревне заскрипели ворота, захлопали двери. Партизаны готовились немного отдохнуть.

Через час начальник штаба Гончаров обходил дома, где отдыхали партизаны, и проверял посты. Пройдя мимо последнего дома, он углубился в лес.

— Пропуск?! — властно прозвучал голос часового.

— Свои, свои, — поспешил ответить Гончаров.

— А, товарищ начальник штаба. — Из тьмы выступили два часовых с автоматами наперевес. Это были Александр Мельянец и Василий Реут.

— Где же остальные партизаны заставы? — спросил Гончаров.

— В шалаше они, отдыхают.

Мельянец вызвался проводить Гончарова.

В хорошо замаскированном шалаше сидели восемь человек. Горел костер, на рогатках висел котелок с водой.

— Чаек будем пить с пирожными, товарищ начштаба, — под общий смех проговорил никогда не унывающий разведчик Костя Чурилов.

— Все шутишь, Костя, — заметил Гончаров.

— А чего же не шутить. Вот рванем железку — и порядок будет.

За поясом у Чурилова — трофейный пистолет, в руках — кожаная плеть.

— Закурить бы…

Его угостили самосадом. Жадно затягиваясь, он начал, как всегда, рассказывать:

— К Припяти в разведку уходил.

— Ну и как?

— Чуть было мне гитлеровец лапти не сплел. И как получилось, — поблескивая глазами, продолжал свой рассказ Костя.

Гончаров присел около костра и стал слушать.