Рельсы

Шэм видел, что «Тарралеш» разваливается на ходу. Круглыми от ужаса глазами он следил за тем, как поезд втягивается в темноту, как мачта с вороньим гнездом врезается в скалу над тоннелем и падает, точно подрубленное дерево. Он был готов. Он не выпускал мачту. Она рухнула, увлекая его, пронося его над самыми острыми скалами, и медленно, как ему казалось, опустила его на самую середину островка, ставшего причиной ее крушения.

Пираты, рассыпанные по рельсоморью, завывали в грязи. Летя на мачте вниз, Шэм видел Элфриша, тот пялился на него из какой-то дыры в земле, продолжая кипеть гневом и ненавистью. Он смотрел, а из глубин к нему уже близилась невидимая подземная тварь, потревоженная его падением. Элфриш все смотрел, когда тварь схватила его своими громадными жвалами. Не отрывал глаз, когда она всосала его в себя.

Больше Шэм уже ничего не видел.

Шэм упал. Он целился в куст — знал, что будет больно, но не так, как от камней, — и вот трах, и хрясь, и звяк, он в центре куста — ох, как больно! — прорвался через него, покатился, затаился на твердой земле и лежит, переводя дух и трясясь всем телом — от боли, от радости и оттого, что охота на него еще не кончилась.

Лежа, Шэм слышал, как приблизился военный состав, как кричали пираты, одни — взывая о помощи на руинах «Тарралеша», другие — на кишащей хищниками земле.

Там, на вершине холма, на острове посреди кладбища поездов в открытом рельсовом море мы его и оставим.

ЧАСТЬ V Земляная сова Athene cunicidaria trux

^{Воспроизведено с любезного разрешения Филантропического Общества Стреггейских Кротобоев по материалам Общества}

Глава 58

Возьмите карту. На ней найдите наименее размеченную и наименее посещаемую, зато наверняка наиболее пустынную, странную, опасную и, с какой точки зрения ни посмотри, проблематичную территорию рельсоморья.

Полоса неизвестности тянется от мыса на северо-западной окраине мира. Отдельные участки беспокойных, почти не отмеченных на картах рельсов встречаются и к востоку от этой гористой, неровной, изобилующей чудовищами территории. Есть свои мрачные стороны и у ледниковых зон в темных приполярных регионах. И так далее. В малообжитых местах рельсы вообще упиваются непокорностью. Ведут себя, как им хочется. Стрелки не переводятся или переводятся не туда, почва на поверку оказывается не столь плотной, как казалось глазу, все обманчиво и ненадежно, и даже само железо, как слышно, не раз вытворяло там с поездами невесть что. Одним словом, возмутительное отклонение.

Это места, где божества особенно жестоко вредили друг другу, вели беспощадную войну, срывая планы неприятелей. Такие участки существовали всегда, с тех пор, как возникло рельсоморье, и будут существовать до тех пор, пока оно не исчезнет.

Глупо утверждать, будто это все места непроезжие. История длинна; в ней было, есть и будет немало поездов. Все когда-нибудь да случается. Менее спорным, точнее, абсолютно бесспорным представляется утверждение о том, что проехать через такие участки чрезвычайно сложно.

Глава 59

Сальважиры искали утиль — в особенности активно одна из них. Пираты пиратствовали. Военные поезда отыскивали новые острова и объявляли их собственностью Манихики. А звери?

Talpa ferox. Не самый предсказуемый крот. Прожорливость и мощь сделали его королем подземного мира. И что же?

Не было никакого сомнения в том, что Насмешник Джек, философия капитана, сменил тактику. Он копал быстрее, описывал зиги и закладывал заги уже с куда меньшей охотой, чем раньше, предпочитая идти по прямой. То, что он делал теперь, хотелось назвать одним словом — бегство.

Бзик капитана в отношении этого животного заразил всю команду. Энтузиазм — это вирус, такой же, как любопытство или одержимость. Есть люди вирусоустойчивые, у них иммунитет: вот и в команде «Мидаса» кое-кто потихоньку плевался, глядя на эту гонку, но их плевки бесследно впитывались в грязь; другие пробовали уговорить офицеров вернуться к более традиционной охоте. Вуринам нервничал. Но они были в меньшинстве.

Офицеры Напхи по очереди следили за радаром, и поезд не останавливался, продолжая преследование ночью и днем. Мимо пролетали изолированные города на краю света, в темноте похожие на стаи светлячков, скалы. Насмешник Джек пер на север. Прочь от своих обычных охотничьих угодий.

— Тебе понравилось бы, — шептал доктор Фремло, стоя на палубе и глядя в пустоту ночи, которую узкий луч их головного прожектора расстегивал перед собой, словно замок-«молния», и, проходя, застегивал снова. — Надеюсь, что жизнь сальважира пришлась тебе по вкусу.