Ремарк и миражи

Роберт, совершая миноискателем однообразные маятниковые движения, размеренно двигался вперёд, а его неугомонный внутренний голос монотонно и ненавязчиво бормотал тематический стишок, сочинённый ещё во времена службы во французском Иностранном легионе: — «Вы — психолог? Да, ладно. Вы — клоун из цирка. В детстве я вас видел — на арене. Помню…. Что вам надо? Я искренне — не лезу в бутылку. Просто — оставьте меня в покое…. Как это — поздно? Упал вертолёт, там были люди, которые мне дороги. Да, я печален, и застрелить готов любого, кто станет на моей дороге к моргу, где они лежат — мёртвые — все… Я клянусь, что буду спокоен. Пистолет отдам — без боя вовсе…. Пропустите, пожалуйста, доктор. Я посмотрю только, как они там — мои Дикие Гуси…. Ага, есть контакт! Стой, раз, два. И правую руку не забудь резко вскинуть вверх…».

— Что там, милый? — послышался сзади чуть взволнованный женский голос. — Мину обнаружил?

— Подойди ко мне, только очень медленно, короткими шагами.

— Подошла.

— Осторожно взгляни — через моё плечо — на экран дисплея…. Что видишь?

— Э-э-э…. Светло-зелёный, слегка размытый силуэт со штриховкой того же цвета, от которого отходит тоненькая оранжевая…. Нитка?

— Она самая, — подтвердил Роберт. — В том смысле, что элементарная гранатная растяжка.

— Ага, вижу тонкую тёмно-серую проволочку. Не на экране вижу, а, так сказать, на самом деле. Она тянется — в семи-восьми сантиметрах выше горизонтальной поверхности — от одинокого камня, лежащего на самом краю террасы, к двум другим крупным булыжникам, расположившимся под отвесной стеной…. Что будем делать?

— Ничего особенного. Аккуратно перешагиваем через проволоку и следуем дальше…

Ещё через пять-шесть минут Роберт вновь остановился и — скупым жестом — подозвал жену.

— Что на этот раз «выскочило» на экране? — заинтересовалась Инни. — Ага, сразу три тёмно-зелёных пятнышка. Причём, без всяких «ниточек»…. И как это понимать?

— Видишь три камня-булыжника — прямо перед нами? Образующие равнобедренный треугольник? Под ними мины и заложены. Тронешь любой камушек ногой, мина и рванёт. А за ней и две остальные непременно сработают…. Значит — что?

— Значит, аккуратно-аккуратно проходим между этими булыжниками? Осторожно-осторожно переставляя ноги?

— Молодец, кареглазка. Проходим…

Терраса резко повернула в сторону.

— Стоп, — резко отступив назад, за поворот, скомандовал Роберт. — Кажется, приехали.

— Что там, милый? — забеспокоилась подошедшая Инни. — Крепость? Или же что-то другое?

— Сейчас узнаем…. Значит так. Во-первых, избавляемся от всех-всех вещей. Кроме, понятное дело, бинокля, мобильных телефонов и полевого планшета…

— Чур, бинокль будет у меня!

— Хорошо, пусть — у тебя. Только, пожалуйста, говори потише…. Во-вторых, опускаемся на четвереньки, ложимся на животы и ползём по-пластунски за поворот. В-третьих, находим подходящую смотровую площадку. В-четвёртых, производим — с помощью бинокля — комплексное наблюдение. К выполнению поставленной задачи — приступить…

Через некоторое время подходящая площадка была обнаружена.

— Осматривай, кареглазка, местность, — велел Роберт. — И комментировать, естественно, не забывай.

— Слушаюсь, господин капрал…. Итак, до объекта — порядка девятисот метров. Может, и побольше…. Наблюдаю огромный конусообразный холм, из которого — и тут, и там — торчат каменные плиты. Древние-древние, понятное дело. И густо-густо поросшие-покрытые тёмно-фиолетовыми и ярко-жёлтыми лишайниками. С большой долей уверенности могу предположить, что перед нами — искомые развалины легендарной крепости Кельчуа…. Ага. Вижу вертолёт.

— Вертолёт?

— Так точно. Бело-синий, компактный, очень симпатичный и элегантный. Скорее всего, это одноместная французская машина марки «Алуэтт». Надёжная игрушка для богатых и очень богатых людей. Стоит на специальной круглой площадке, недалеко от развалин.

— Точно — одноместный?

— Обижаешь, господин «маньячный» инспектор, — высокомерно усмехнулась Инэс. — Я же заканчивала, отнюдь, непростую школу…

— А предназначенную для детей погибших революционеров, — дополнил Роберт. — Я помню…. Одноместный — это очень хорошо. Причём, во всех отношениях. Продолжай, любимая.

— Продолжаю…. Человек появился. Откуда? Такое впечатление, что выбрался из-под земли. Вполне возможно, из подземного хода…

— Что за человек? Ты его узнала?

— Нет, далековато. Лица не рассмотреть…. Но могу сообщить следующее. Во-первых, это мужчина. Во-вторых, мужчина, судя по фигуре, характерным движениям и седой голове, пожилой.

— Странно…

— Конечно, странно, — подтвердила Инни. — Есть только четыре пожилых мужчины, имеющих — в той или иной степени — отношение к проводимому нами расследованию: Мануэле Жоржиньо, Грегори Благоев, Ганс Моргенштерн и потомственный князь Василий Голицын…. И кто же сейчас перед нами? Кто-то из них? О-хо-хо. А сеньор Жоржиньо, действительно, как-то незаметно «выпал» из нашего поля зрения. Забыли мы про него — в этой суматохе. Забыли…

— Что неизвестный фигурант сейчас делает?