Ремарк и миражи

— Он, конечно же, — жалобно шмыгнул длинным носом рыжеволосый корреспондент. — Барракуда-младший. Сука злая и бестрепетная…. Наверное, увидел, как я отирался возле его машины. Вот и решил — проучить…

— Когда — решил проучить? До канонады выстрелов? Или уже после?

— Э-э-э…. После, естественно. У меня же с БМВ не сразу получилось: сперва пожилая пара подошла к соседней «Тойоте», потом (когда уже уличное эхо принесло отголоски выстрелов), какая-то белобрысая вертихвостка усаживалась в свою «Хонду»…. Сладил я дельце, и сразу же к тебе рванул. Тут и на Барракуду-младшего нарвался — вывалил-выскочил откуда-то справа. Словно чёртик из табакерки. Вывалил, и давай меня избивать. Бил и приговаривал, мол: — «Никогда не суй свой красный любопытный нос в чужие дела…». Больно-то как, Боже мой…. Похоже, гад уругвайский, правую ногу в голени мне сломал. Кигбоксёр хренов…

— Какое «дельце сладил»? — уточнил Роберт. — В какие дела нельзя совать «свой красный любопытный нос»? И с какой целью ты, добрый молодец, отирался возле БМВ Барракуды?

— Сейчас расскажу…. А где, кстати, мой портфель? Тёмно-коричневый такой?

— Вон, в трёх метрах валяется.

— Слава Богу, — облегчённо выдохнул Мюллер. — Значит, не всё ещё потеряно…. Возьми, Ремарк, его в руки. Открой. В одном из отделений должен быть чёрный планшет…. Нашёл? Давай его сюда…. Так-с, нажимаем на эту красную кнопку. Запоминай…

— Зачем мне — запоминать?

— Ты же хочешь — «достать» Барракуду-младшего? Ну, хотя бы для того, чтобы вдумчиво поговорить с ним? Допросить и окончательно прояснить сложившуюся ситуацию?

— Хочу, не вопрос.

— Вот, тогда и запоминай…. Итак, я нажал на крайнюю кнопку. Что ты видишь?

— Э-э-э…. На экране дисплея появилась какая-то карта. Судя по всему, некие городские районы. А в правом верхнем углу экранчика медленно-медленно ползёт крохотная светло-жёлтая точка.

— Это — Буэнос-Айрес. А мы с тобой сейчас находимся вот здесь. Почти в центре экрана.

— Подожди-подожди, — восторженно хмыкнул Роберт. — Это что же получается? Ты установил на днище машины Барракуды — «жучка»?

— Это не «жучок», а «маячок», — горделиво улыбнувшись, поправил Морис и тут же скривился: — Больно-то как! Бедная моя ноженька…

— Потерпи, сейчас я вызову «Скорую».

— Я и сам её вызову. Мобильник-то при мне…. Держи, Ремарк, ключи от машины. Догоняй эту уругвайскую гадину. Бак в машине заполнен горючим под самую завязку. Надолго хватит. Словно бы предчувствовал что-то, когда утром заезжал на заправку.

— Спасибо, конечно.

— «Спасибо», как известно, совсем и никак не булькает. Потом проставишься — в «Милонге». И добытой информацией поделишься — в стопроцентном объёме.

— И проставлюсь, и поделюсь, — забирая брелок с ключами, пообещал Роберт. — Штатским гадом буду…. Так я пошёл?

— Стой, у тебя же кровь — на правом плече. Обязательно надо перевязать рану. Снимай свою курточку…. А теперь отрывай рукава у моей рубашки. Она льняная, то, что надо в таких случаях…. О, да у тебя и стилет имеется. Запасливый, однако. Одобряю. Присаживайся на корточки и отрезай…. А теперь давай рукава мне…. Раз, два. Теперь второй…. Готово. Всё, Ремарк. Приступай к погоне. Больше не задерживаю…. Зачем нужны другие красные кнопки на планшете? Для смены масштаба карты. Её, кстати, можно «гонять-двигать» туда-сюда с помощью вот этой чёрной клавиши. И вверх-вниз, и влево-вправо. Ну, удачи тебе, «маньячный» инспектор…

Роберт, бросив джинсовую куртку на заднее сиденье автомобиля, занял водительское место, пристроил чёрный планшет на автомобильной «торпеде» и принялся — с помощью красных кнопок и чёрной клавиши — знакомиться с обстановкой.

«Машина беглеца приближается к городской окраине», — принялся увлечённо комментировать азартный внутренний голос. — «Причём, и аэропорт, и морской порт расположены строго в противоположной стороне…. Значит, Барракуда-младший не собирается «делать ноги» в родимый Уругвай? Интересный, надо признать, поворот…. Надо догонять. Обязательно…. Жаль, братец, что ты города совсем не знаешь. Как бы — ненароком — не заблудиться. Ладно, заводи мотор. Поехали, благословясь. Будем разбираться уже по ходу дела…. Кстати, а Морис Мюллер оказался настоящим молодчагой. Здорово придумал с этим «маячком». А ты, морда, его подозревал — во всех грехах тяжких. Мол, маньячина позорная…. На одного подозреваемого стало меньше — уже хорошо. В том смысле, что совсем даже и неплохо…. Э-э, что творишь-то? Аккуратней рули, деятель белобрысый! Нам сейчас не с руки — попадать в аварию…».