Ремарк и оригами

— Посмотрите направо, — попросил Хуан Рамос. — Видите — тёмно-зелёную прямоугольную пластину на стене? Подходите — по одному — к этой пластине и смотрите на неё. Просто смотрите, не мигая, примерно три-четыре секунды. Специальный аппарат зафиксирует картинку радужной оболочки ваших глаз…. Вы первый, сеньор…. Теперь вы, сеньора…. Теперь вы…

— Ну, посмотрели…. Что дальше? — поинтересовался Роберт.

— Ничего. Стоим. Ждём.

Через несколько секунд раздался резкий щелчок, и металлическая дверь приоткрылась.

— Проходите, — нейтрально улыбнувшись, предложил горбоносый облом. — Из холла поворачивайте налево. Через семьдесят-восемьдесят метров упрётесь в нужную дверь. Шеф ждёт вас…

Оказавшись в просторном прямоугольном холле, неугомонная Танго охотно резюмировала:

— Вот, мы и прошли через третий пропускной кордон…. Для чего им понадобились «картинки» радужных оболочек наших красивых и неповторимых глаз? Скорее всего, существует некий перечень людей, для которых вход в эти врачебные чертоги строго-настрого заказан, типа — раз и навсегда. Что это за люди-человеки? Может, крупные мафиози и знаменитые бандиты. А может, наоборот, легендарные сыщики и прочие известные работники правоохранительных органов. Кто знает? Ладно, шагаем налево…. Э-э, Инни, пропусти-ка господина старшего «маньячного» инспектора вперёд. Ведь, именно он, как-никак, является — на данный момент — нашим непосредственным начальником…

— Спасибо, конечно, за оказанное доверие, — вежливо поблагодарил Роберт, а пройдя по коридору порядка двадцати пяти метров, остановился, и, восхищённо передёрнув плечами, оповестил: — Ну, и ничего себе — картина маслом…

В этом месте по коридору вместо оштукатуренной светло-бежевой пупырчатой стены — на протяжении пяти-шести метров — тянулось толстое прозрачное стекло в человеческий рост (с частыми круглыми отверстиями), за которым располагался — за стандартным письменным столом, боком по отношению к наблюдателям — широкоплечий мужчина. Была видна только часть его голой спины, украшенная парочкой длинных багрово-сизых шрамов, стриженая круглая макушка, самое обыкновенное ухо и ещё что-то розовое — шевелящееся и слегка подрагивающее.

«Это он, вывалив от усердия розовый язык на сторону, что-то рисует кисточкой на листе бумаги», — понял Роберт. — «Да и все стены в этом странном помещении (кроме стеклянной), густо-густо завешаны рисунками-картинками. Причём, на всех этих картинках изображены какие-то однотипные симпатичные цветочки: простым карандашом и акварельными красками, поодиночке и многочисленными группами…».

— Эдельвейсы, — зачарованно выдохнула Инни.

— Прости, что ты сказала?

— Он рисует только горные эдельвейсы. Это такие цветы. Они растут в предгорьях Кордильер. Там, на моей далёкой Родине. На северо-западе Никарагуа…

«Очередная латиноамериканская «зацепка». Куда же без неё?», — сообщил насмешливый внутренний голос. — «Говоришь, братец, мол, «случайные географические пересечения и совпадения»? Случайные? Ну-ну, мечтай-мечтай, дружок наивный и романтичный…».

— И чего это вы, любезные соратники, встали, как вкопанные? — возмутилась Танго. — Ну, мужик. Ну, голый по пояс. Ну, рисует горные эдельвейсы. Что с того? Бывает…. Почему его разместили в специальной отдельной палате, находящейся в самом секретном отделении данного сумасшедшего дома? Мало ли. Может, он страдает очень редким и экзотическим заболеванием, подлежащим всеобъемлющему изучению. Или же имеет супербогатых родственников, настоявших на индивидуальном режиме лечения. Возможны и другие варианты. Например, смешанного типа…. Шагаем дальше. Сердитый и несговорчивый главврач, небось, уже заждался…

Спина «застекольного узника» неожиданно дрогнула. Он резко обернулся и напряжённо уставился на нежданных посетителей смышлеными светло-голубыми глазами, после чего, выронив кисточку, истошно завопил на очень дурном английском языке:

— Капрал, это ты? Не ожидал…. Спаси меня, капрал! Как тогда. Спаси, ради Господа! В третий раз…

Но уже через пару секунд глаза мужчины потухли и, подёрнувшись серой плёнкой, стали безразличными и пустыми. Он, смущённо шмыгнув носом, поднялся со стула, неуклюже опустился на четвереньки и полез под письменный стол — видимо, искать выроненную кисточку…

— Милым, ты знаком с этим странным психом? — удивилась Инни. — Серьёзно?

— Знаком.

— А кто он?

— Пришелец из Прошлого, — печально усмехнулся Роберт, и перед его внутренним взором замелькали — быстрым до головокружения калейдоскопом — воспоминания.

Приятные? Отвратные? Хорошие? Плохие?

Обычные воспоминания. Армейские…

Глава девятая Ретроспектива 01. Роберт, знойные пески

Всё это случилось-произошло много-много лет тому назад, во время беспокойной армейской юности Роберта. То есть, в тот его жизненный отрезок-период, который был тесно связан с французским Иностранным легионом.