Ремарк и оригами

— Генерал Громов попросил? — заговорщицки подмигнув, уточнил Роберт.

— Он самый. Громов Виталий Павлович, — одобрительно улыбнувшись, согласилась Танго. — Ужасно авторитетный — в международной среде рыцарей плаща и кинжала — человек…. А ты, Ремарк, оказывается, наблюдательный молодой человек. Значит, внимательно вслушивался в мой разговор со старцем Амвросием?

— Ага, вслушивался. Профессиональная привычка, знаешь ли…

— Молодец, хвалю…. Перехожу к делу. В этой картонной папке находится подробное досье на Инэс Сервантес. С документами, конечно, ты потом ознакомишься — вдумчиво и неспешно. А сейчас я тебе всё объясню «на пальцах». То есть, на словах.

— Кто составлял это досье?

— Кубинская служба безопасности.

— Кубинская? — опешил Роберт. — Как такое может быть?

— Так и может. Слушай сюда, заслуженный «маньячный» инспектор…. Инни всем рассказывает, что её родители погибли от рук жестоких «сандинистов». Но это, как выяснилось сегодня, совсем не так. Её отец и мать — Хуан и Марго Сервантесы — являлись, наоборот, пламенными и убеждёнными революционерами, а также ближайшими соратниками-сподвижниками знаменитого Даниэля Ортеги [5]. Они погибли в далёком 1997-ом году, в период, когда Ортега в очередной раз находился в оппозиции, и тамошние реакционеры — при поддержке подлого американского ЦРУ — проводили в стране массовые «зачистки». После этого верные друзья родителей переправили десятилетнюю Инэс на Кубу. Там она росла и посещала специальную школу, предназначенную для детей погибших революционеров…. Почему Инни скрывала и скрывает эти факты? Во-первых, во многих буржуазных странах (в том числе, и в консервативной Австралии), к революционным повстанцам (а также и к членам их семей), принято относиться откровенно недоверчиво и с прохладцей. Что, в свою очередь, может помешать карьерному росту. Например, театральному. А, во-вторых, были и другие уважительные причины…. Продолжаю. В шестнадцатилетнем возрасте Инэс вернулась в Никарагуа и устроилась гимнасткой в бродячий провинциальный цирк. Зачем — вернулась? Для того, конечно, чтобы отомстить убийцам своих папы и мамы. Через полтора года операция была успешно завершена, злодеи уничтожены, мисс Сервантес переехала в США, закончила во Флориде местную Театральную школу, а после этого перебралась в Австралию…. Всё это подтверждено документально. Так что, приятель, Инни Сервантес и Анна Сальгадо — это, без всяческих сомнений, разные барышни…. Доволен? Широко и радостно улыбаешься?

— Конечно, рад. Только, вот, э-э-э…. Получается, что Инэс до сих пор работает на Фиделя Кастро?

— Это вряд ли, — усмехнулась Танго. — Просто, понимаешь…. В российском ГРУ, например, не существует такого термина, как — «отставник». Зато присутствует такое многогранное понятие, как — «действующий резерв». Подозреваю, что и на Кубе заведено что-то аналогичное. И, конечно же, если Инни позвонят из Гаваны и любезно попросят о какой-либо пустяковой помощи, то она не сможет отказать. Диалектика спецслужб, так сказать…. Тебя это обстоятельство смущает?

— Ни капли, — признался Роберт. — Солдат солдата — всегда поймёт и поддержит.

— То-то же. Поэтому и досье Инэс — после прочтения и старательного изучения — необходимо уничтожить. Лучше всего — сжечь, а пепел развеять по ветру.

— Сожгу и развею. Не сомневайся…

— Тогда плавно переходим к следующему акту нашего детективно-любовного спектакля, — Танго, предварительно нажав указательным пальцем на несколько кнопок, поднесла к уху брусок мобильника: — Привет, подруга. Поднимайся и заходи, входная дверь не заперта…

Чуть слышно проскрипели дверные петли, процокали каблучки, и на кухню вошла Инни.

«Совсем-совсем другая», — позабыв про недавнюю смертельную обиду, сообщил наблюдательный внутренний голос. — «Пропала куда-то — из внешнего облика — вся утренняя строгость. И в глазах больше нет ни печали, ни душевных терзаний…. А что же есть? Только светлая умиротворённость…».

— Хотите, птенчики, дам вам дружеский совет? — предложила Танго. — Разрешаете? Спасибо…. Так вот, рекомендую — узаконить ваши сердечные отношения узами официального брака. Вы, на мой частный взгляд, уже полностью созрели для данного наиважнейшего действа…. Ладно, пойду, не буду вам мешать. Миритесь. Причём, старательно, усердно и — обязательно — в постели. Раз пять-шесть, не меньше. Можно и десять. Хоть до завтрашнего утра. Не провожайте…

Хлопнула входная дверь. Щёлкнула-звякнула «собачка» замка.

— Ты меня любишь? — спросила Инэс.

— Люблю, — ответил Роберт.

— А как — любишь?

— Как маленький мальчик — из бедной фермерской семьи — сливочные ириски.

— Замечательно сказано…. Пошли мириться?

— Пошли.

— Гав! — отметился Рой, мол: — «Бог вам в помощь, голубки влюблённые…».

Глава девятнадцатая Момент истины

Следующим утром их разбудил настойчивый звонок.

— Слушаю, — неохотно подняв телефонную трубку, сонно пробурчал Роберт. — И кому там не спится?

— Это я, — доложил бодрый голос Габова. — Готов, так сказать, к труду и обороне.