Рэмбо 3

Мосаад прятался в лесу все утро. Наконец, он увидел, как на лугу появился этот американец и его изможденные спутники.

В то же мгновение из леса выскочили советские БМП. Заговорили орудия. Американец упал. И Мосаад приказал людям подползти как можно ближе к опушке, чтобы использовать преимущество внезапности своего нападения на врага.

Один из его бойцов выстрелил из советского гранатомета РПГ-7, который Мосаад два дня назад захватил во время боя. Одна БМП взорвалась.

Так!

Мосаад ликовал.

Само провидение заставило его остаться здесь. Отличное место! Прекрасное время!

15

Рэмбо не знал, кто атакует советских. Но он понял, что у него появилась надежда. На перевале их накрыла лавина и унесла его основное оружие — гранатомет. Однако у него оставался лук. Он быстро собрал его, прицелился и выпустил стрелу с разрывным наконечником. Раздался взрыв, и несколько солдат упало. Другие заметались в панике, пытаясь спастись. Он стрелял до тех пор, пока не выпустил все стрелы.

Носилки с Траутмэном перевернулись, и Рэмбо бросился на помощь. Но тут до него дошло, что лошадь убита и, падая, придавила Мусу. Мишель лежала без сознания рядом. Им тоже нужно было помочь, но сперва он должен спасти Траутмэна.

Загремели выстрелы.

На этот раз стреляли сзади. Обернувшись, Рэмбо увидел всадников, воинов Аллаха, мчавшихся в атаку с именем господа на устах. Эта живая лавина накатывалась на него, и он заорал даже громче, чем они.

Солдаты поняли, что угодили в окружение. Они открыли встречный огонь, и несколько всадников упало.

Один из них упал рядом с Рэмбо и выронил автомат.

То, что нужно! Подхватив поводья, Рэмбо вскочил в седло и понесся вперед. Да, он устал, но это не помешает ему расправиться с врагами.

Справа он видел Халида, слева — Рахима. Рэмбо не знал, что привело их сюда, но был им благодарен.

Рэмбо продолжал стрелять, пока магазин не опустел. Он отшвырнул бесполезное оружие и продолжал скакать вперед. У него оставался еще нож. Он выхватил его из ножен и рубанул им, словно мечом, возникшего перед ним солдата.

Впереди маячили БМП. Почти все они горели. Кое-кто из солдат еще отстреливался.

Советский командир, тот самый, который приказывал открыть огонь по раненым друзьям Рэмбо, в панике улепетывал.

Рэмбо хлестнул лошадь, бедное животное рванулось из последних сил.

Он направился к ручью, к крайней слева машине… Перемахнул через нее и на миг оказался в воздухе… Когда копыта коня коснулись земли, Рэмбо увидел совсем рядом убегавшего врага. Взмах ножом… И череп беглеца рассечен.

Лошадь поскользнулась, потеряла равновесие и стала заваливаться на бок, угрожая придавить своей тяжестью Рэмбо.

Он соскочил на землю.

Кувыркнулся через голову.

И ударился грудью о ствол дерева.

От удара Рэмбо чуть не потерял сознание. Он судорожно ловил ртом воздух. Мышцы свело судорогой. Бой затих.

Со всех сторон его окружали огонь, дым и смрад. Вокруг лежали поверженные воины Аллаха, души которых были уже в раю.

Над ним возвышался огромный, точно вытесанный из камня советский прапорщик. В руках он сжимал автомат и хмуро глядел на полковника, из черепа которого торчал нож. Прапорщик повернулся к Рэмбо. Казалось, сейчас он выстрелит. Но он отшвырнул автомат.

— Не понимаю, — сказал Рэмбо.

Услышав русскую речь, прапорщик недоуменно уставился на Рэмбо.

— Почему ты не убил меня? — спросил Рэмбо. Прапорщик кивнул в сторону полковника.

— Этот подонок все-таки дал деру. Я всегда знал, что он трус. Я как раз целился в него, но ты его прикончил раньше.

— Но ведь я твой враг. Почему ты не убил меня?!

— Жизнь — страдание.

Рэмбо был изумлен. Его поразило это знакомое ему слово. Вспомнился монастырь в Бангкоке и первая истина Будды.

— Знаю.

— Я сделал страдание моей профессией. А эти люди сделали его своей жизнью. Я упрямее их. Скажи им, что я буду сражаться на их стороне.

16

Рэмбо стал переворачивать носилки и услышал стон Траутмэна.

— Слава Богу, вы живы. Теперь уж я обязательно доставлю вас в госпиталь, сэр.

Траутмэн слабо постанывал.

Моджахеды подняли лошадь и освободили из-под нее Мусу. Афганец корчился от боли. Мертвая лошадь, падая, придавила ему раненую ногу. Рэмбо надеялся, что кость осталась цела. Когда он увидел, что Муса пошевелил ногой, он преисполнился благодарности к Всевышнему.

Мишель пришла в себя. Два моджахеда помогли ей подняться. Сломанная рука разламывалась от боли, но Мишель хотя бы могла передвигаться.

Подошел Мосаад и быстро-быстро заговорил.

Рэмбо повернулся к Мишель.

— Я знаю, тебе очень больно. Мне не хотелось бы тебя затруднять, но все же, что он говорит?

— Он говорит, что его люди и через тысячи лет будут слагать легенды об этих нескольких днях, этом бое, о тебе.

У Рэмбо пересохло во рту.

— Скажи, что я никогда не забуду Мосаада, его людей, их мужество. И сделаю все, чтобы хоть как-то помочь им.

Мосаад подошел к Рэмбо и пожал ему руку. Это была величайшая честь, ибо Рэмбо был чужак, к тому же неверный. Мосаад снова заговорил.

— Его беспокоят вертолеты, — в голосе Мишель звучала тревога. — Советские захотят связаться по рации с этой колонной, им никто не ответит, они опять прилетят сюда.