Рембрандт

В книге записей о погребениях Вестеркерк пастор записал: «8 октября 1669 года, Рембрандт ван Рейн, художник с Розенграхт, оставивший двух несовершеннолетних детей». И стоимость церемонии: 20 флоринов. Эти деньги пошли на оплату гроба, савана, носилок и шестнадцати носильщиков. Магдалена и Кристиан Дюзарт сказали нотариусу, что дадут деньги в счет наследства. Похороны Титуса обошлись вдвое дешевле.

Соседи на Розенграхт даже не ожидали, что дом останется открытым, согласно традиции, и что друзья, знакомые, просто обитатели квартала придут после отпевания выразить соболезнование семье и выпить за упокой души. Кто из них мог подумать, что в этом доме, среди незаконченных картин, находится портрет этой семьи и что этот холст станет бесценным для тысяч людей? Они знали только двух живых детей, оставленных покойным. Дом останется закрытым. Тишина могил. Хендрикье, Титус, Рембрандт и вскоре Магдалена — свершился приговор судьбы.

Хронисты прибыли слишком поздно. Они явились взглянуть на картины и расспросить тех, кто знал художника. Единственным из очевидцев, который напишет о нем, будет Жерар де Лересс, а мы знаем, что из этого вышло. Прочие не были столь высокомерны, но распространили мнение о своеобразии художника Рембрандта, что означало вызвать недоверие к его творчеству. Живопись развивалась в направлении, все дальше удалявшемся от Рембрандта, и при таких обстоятельствах никто не счел неприличным, что совет церкви Вестеркерк приобрел створки большого органа, роспись которых была поручена Жерару де Лерессу. Это произойдет лишь в 1686 году. Эти створки органа будут раскрываться и закрываться буквально над его могильной плитой. Через семнадцать лет после смерти Рембрандта, когда от него остались лишь белые кости.

Никто не заметит, что его золоченый автопортрет, на котором он противопоставлял свой смех серьезности бюста античного философа, рассмеется однажды громче обычного. Это продлится лишь мгновение, когда на него упадет луч странного света — от пожара, который в 1906 году уничтожил орган вместе со створками.

Снова скрип пера по бумаге. Голландская административная машина работает безукоризненно. Что бы ни случилось, происшествие обязательно будет зарегистрировано в какой-нибудь конторе. Нет ни одного события, ни одного спора, который не завершился бы там. Голландцы исправно посещают своих нотариусов. Поэтому по крайней мере в течение года на страницах реестров будет развиваться история шкафа — шкафа Хендрикье, о котором уже упоминалось во время описи дома на Синт-Антонисбреестраат в 1656 году. Шкаф теперь принадлежал Корнелии, и это нужно было заверить у нотариуса. Ребекка Виллемс явилась подтвердить, что в шкафу были деньги, предназначавшиеся Хендрикье для дочери. Можно ручаться, что речь идет как раз о том еловом шкафе, который находился в кабинете Рембрандта, — так называемом «шкафе для ценных предметов».

Наконец занялись подсчетами. Полюбовно уладили последние долги Рембрандта и Титуса Франсуа ван Бейлерту и Кристиану Дюзарту: деньги в обмен на гравюры и рисунки Луки Лейденского. А Сиротская палата занялась Тицией, которой 11 октября 1669 года назначили в опекуны Франсуа ван Бейлерта. Это был способ узаконить «Семейный портрет» — портрет, в пользу которого уже не мог свидетельствовать один человек: Магдалена ван Рейн, урожденная ван Лоо, умершая через две недели после Рембрандта и отправившаяся с очередным кортежем из дома на Зингеле, что рядом с Яблочным рынком, к Вестеркерк. Магдалене было двадцать восемь лет. Ее мужа Титуса унесли к той же церкви в сентябре предыдущего года. На этот раз расходы на церемонию составили 10 флоринов.

В самый день ее похорон, 21 октября 1669 года, мэтр Меерхаут, описывавший имущество Рембрандта, посетил ее дом. Теперь его сопровождала Анна, мать Магдалены, с Тицией на руках. Посещение нотариуса носило совсем иной характер, чем в жилище на Розенграхт. На сей раз картины описывались с массой подробностей. В описи они делились на две категории: с одной стороны, четыре жанровые сцены Адриана Броувера, портрет священника и пейзаж Яна Ливенса, марина Порцеллиса, два портрета Фердинанда Бола, с другой — три сборника редких эстампов Рембрандта и семейные портреты: Рембрандт, Саския, Титус с указанием отношения родства: свекор, свекровь, муж. В описи не упоминается имя Хендрикье, не являвшейся законной супругой, а также портрет Анны. Но, возможно, вдова забрала портрет себе. Ну вот, наконец-то в бухгалтерской отчетности полный порядок.