Ремесло Государя

Еще бы было нельзя, когда Ее Величество хочет по-матерински угодить Его Высочеству! Принесли отвар, который Его Высочество, предварительно прощупав на отраву, соблаговолил выпить две чашечки: одну в начале завтрака да другую 'на посошок'.

- Все, матушка, дела ждут. Могу я тебя умолить об одной вещи? Я бы очень-очень хотел?

- Да, сударь мой сын. - Императрица была несколько удивлена этими словами, ибо старший сын много лет уже никогда и ни о чем ее не просил. - Если это в моих силах - приказывай.

- Приказывать тебе??? Нет уж, пусть все будет как ты скажешь, а не как я скажу. Представь мне кхора!

Императрица всплеснула руками от неожиданности, заколыхалась, вся пунцовая от смеха.

- Право, ты меня смутил! Нет, ни за что! Попроси что-нибудь другое, сударь мой сын, а то я умру от стыда!

Принц отрицательно покрутил головой и подмигнул фрейлинам:

- Ты пообещала!

Все шесть фрейлин, в это утро дежурившие при Ее Величестве, окружили повелительницу и радостно зачирикали, предвкушая зрелище:

- Да, да, да! Мы все слышали, Ваше Величество! Вы обещали Его Высочеству!

Государыня промокнула веселые глаза платком, взятым с подноса, и высморкалась в него же.

- О, боги! Одни дети меня окружают. Все бы вам порхать, да пустяками веселиться, да на глупые выдумки смотреть... Кхора? Я уж и забыла, как сие делается...

- Ничего ты не забыла! Покажи, матушка. Прикажешь эту сторону очистить?

- Нет, вон ту, она сплошная. Хорошо, я попробую. Всем отойти от этой вот стены.

Слуги проворно сдвинули мебель, стоящую вдоль западной стены покоев, сняли гобелен, закрыли двери, приладили оконные вставни и поверх задернули оконные занавеси... Огромную комнату теперь освещали только два трехсвечника, лампада в честь богини Луны и красноватые всполохи из камина (государыня даже летом любила, чтобы в ее покоях трепетало живое тепло огня). Все было готово.

Императрица сама, не позволяя фрейлинам прикоснуться к себе, выбралась из кресел, ловко вытащила откуда-то из рукава коротенькую, в поллоктя, круглую черную палочку и звонко откашлялась.

- Тругардша лас... лас... Ой, забыла, как это...

- Лассчреда, - подсказал из-за спины принц.

- Не сбивай меня, друг мой, я сама вспомню! Тругардша, лассчреда, вирилини...

Императрица очерчивала палочкой по темному воздуху неровные спирали и круги, левою же рукой словно подталкивала, уминала перед собою внезапно заискрившееся пространство, слова заклятья шли ровно, громко и уже безо всяких запинок.

Мерцающий воздух в середине колдуемого места постепенно сгущался, пока не приобрел очертания, поначалу зыбкие, но чем дальше, тем все более четкие...

Токугари, уже напрочь забыв, что просьба к матушке была не более чем военная хитрость, придуманная, дабы замести следы своих замыслов и подозрений, стоял как в детстве, прикусив губу и сжав кулаки: вновь он был маленьким мальчиком, которому добрейшая матушка показывает волшебное представление, а детское сердце колотится в маленькой груди, доверху наполненное светом, трепетом и восторгом.

В воздухе, стоя на задних лапах в двух локтях над полом, замер огненный зверек, в котором все присутствующие безошибочно узнали обычную амбарную шнырялу, кхора, только ростом этот кхор был со взрослого человека, и шкура у него была не серая, а темно-вишневая...

Кхор был неподвижен - и вдруг повернул голову, в упор посмотрев на фрейлину Кусони Баринга. Пасть кхора медленно приоткрылась и наружу выскочили клыки, острые, длинные, у настоящих кхоров таких никогда не бывало, ибо их добыча - мелкий съедобный мусор, в основном растительного происхождения, а тут... Кхор, продолжая пожирать девушку взглядом, шагнул к ней - Кусони испуганно взвизгнула и попятилась! Кхор сделал еще один шажок и вдруг выбросил в сторону трапезного стола левую переднюю лапу, которая внезапно стала очень длинной и когтистой. На столе стояла широкая ваза с фруктами, и коготь кхора насквозь проткнул маленькую дыньку, лежавшую сверху. Кхор победно заверещал и столь же стремительным движением забросил добычу к себе в пасть. Токугари нарочно ждал этого мига, чтобы проверить детские впечатления: нет... вернее, да: Кхор проглотил не жуя. В этот раз ему попалась дынька, но он мог сожрать и рукописный свиток, и ломоть ветчины, и даже любимый кинжальчик маленького Токугари, что однажды и произошло...