Ремесло государя

– Ты, оглобля трухлявая! Ты… вот что! Я тебя наизнанку выверну, понял? Кости вытряхну, а шкуру на плетень повешу, сушиться! Одним словом, выдай мне головою весь караван с бабцами и рухлядью, понял? Чтобы все на всех было нетронутым, от штанов… гы-ы… – слышишь? От штанов и до последнего кругеля! Не то… сделаю как сказал. Сроку тебе – лошади моей напиться. Потом иду на приступ и всех шик-шик, без пощады! Понял? А так – пощажу.

Бертри Мах оглянулся на Когори Тумару – тот кивнул – и опять высунулся наружу:

– И-и-и… Стыдобушка-то! Здоровые мужики, а зазорным живете! Нет, чтобы землю пахать, хлебушек растить, либо охотою промышлять. Нет, разбойничают! А коли руки-то чешутся – так прими присягу, да воюй на благо империи. Что вы деете, тати вы злосудебные!

– Скрипи, скрипи, телега старая! Доскрипишься, что и шкуру твою с плетня-то сдерну, да горулям отдам!

Некоторые из разбойников даже икать начали от безудержного хохота, опять растопырил в улыбке желтые лошадиные зубы разбойничий главарь Куса, но он как раз бдительности и разума не утратил: сам наслаждается восхищением соратников, а сам пальцем на лошадиную морду показывает – мол, время ожидания уже пошло…

Керси Талои подстерег мгновение: стоило лишь Когори Тумару остановить рассеянный взор на юном рыцаре, как – вот он – вытянулся в струнку по-гвардейски, в глазах огонь, усики встопорщены радостным оскалом:

– Ваше высокопревосходительство! Ваша светлость! Дозвольте мне!

– Чего? Ну, чего тебе дозволить? По нужде отлучиться, что ли…

– Никак нет! Хочу возглавить атаку на этих мерзавцев! Я рыцарь – или кто?

Керси весь был преисполнен жажды боя, но и глумиться над дворянской честью он бы никому в мире не позволил, вплоть до… Недаром он в просьбе обозначил себя как рыцаря, а его высокопревосходительство дополнил по-дворцовому, его светлостью… От такой просьбы даже сановнику уровня Когору Тумару так вот, запросто, не отмахнуться… И старый воин, опытнейший царедворец, отлично это понял…

– Ишь, ты! Не по прыти велик, сударь рыцарь, ишь – возглавить ему! Тут полк понадобится, не меньше. Может, сотнею для начала удовлетворишься? В составе полка?

– Так точно, ваша светлость! Готов.

– Угу. Ну, а десяцким бы наделом уже побрезговал?

– Готов и десяток вести, ваше высокопревосходительство!

Когори Тумару засопел, заколебался – испытывать ли дальше добра молодца, или?..

– И рядовым ратником согласишься?

Керси покраснел, совершенно по-мальчишески, заморгал часто-часто, но выучка от маркиза Короны удержала его на должном рубеже. Он ухмыльнулся и даже подбоченился предерзко.

– Считаю сие наградой воину. Я и в пешем стою пойду, бок о бок с другими ратниками, моими товарищами по оружию, биться против татей и во славу империи! Благодарю вашу светлость за милость и позволение!

Когори Тумару заколыхался в смехе, обернулся по сторонам, но никто в свите не осмелился поддержать своего грозного повелителя против рыцарского обычая, так что досмеялся он в одиночестве.

– Гм. Это… ладно. Черные рубашки нынче без головы, бери рубашек, ступай в общий строй и да пребудут с вами боги…

– Слушаю, ваша светлость! Урррра-а!!!

Керси помчался прыжками вниз, царапая золотыми шпорами ступеньки, через четыре на пятую, а Когори Тумару только рукой махнул: возраст, бесполезно уму-разуму учить…

– Медвежонок, немочь старая! О чем задумался?

Пожилой рыцарь, давний сподвижник Когори Тумару, тысячник имперской стражи, полковник гвардейского полка Ридоли Хур, по прозвищу Медвежонок, за целый век совместных деяний очень и очень хорошо изучил нрав его высокопревосходительства, поэтому затаенное угадал легко:

– А вот о чем, сударь мой Когори! Пусть этот… вместо меня ведет, Тогучи Менс.

– Сам обленился, что ли?

– Никак нет. А только и молодых натаскивать надобно. Где спервоначалу, как не на пустяках?

– Разумно. Будь по твоему. Тогучи…

– Я, ваше высокопревосходительство!

– Слышал? Бери этого… Лаббори сотником – и вперед. Они, верно, уже все там собрались. И чтобы ни один не ушел.

– Будет сделано, ваше высокопревосходительство!

Вот они, обещанные возможности! Тогучи Менс, обретя вожделенный приказ и крылья за спиной, не ринулся скакать по ступенькам, вослед юному рыцарю, но напротив: с достоинством поклонился и пошел выполнять, шагом, однако так, чтобы видно было, что он сдерживается, а вовсе не мешкает.