Ремесло Теней: Игла Дживана

— И потому, что ты все еще пытаешься вытянуть из меня ответы, понимаю, многого они тебе не открыли. — Он ухмылялся.

А я прищурился:

— Вы издеваетесь надо мной?

— О, нет. Просто кое-что выясняю…

И тут вдруг до меня дошло:

— Вы, ведь, знаете, где Игла, так?

Губы Аверре растянуло в чуть озадаченной улыбке:

— Почему ты так решил?

Но вопрос я проигнорировал.

— Кажется, вы с самого начала это знали. Только не понимаю, зачем весь этот фарс? Для чего было везти меня сюда? Чего вы хотите?

— Не спеши, скоро узнаешь. — Взгляд наставника из блуждающего вдруг стал цепким. — Хотя тебя это не сильно удивило.

Я не отвернулся и никак иначе не стал препятствовать ему проникнуть в мои мысли, поскольку знал, что любая его попытка сделать это, заранее обречена на провал. Слишком долго, слишком тщательно я выстраивал свою защиту, чтобы кто-то малоопытный в этой области мог просто прорваться сквозь нее.

Почти сразу понял это и сам мастер. Спустя пару секунд он опять улыбался:

— Меня больше интересуют области иные, нежели копание в чужих мыслях. Я всегда считал и продолжаю считать, что лейрам следует держаться подальше от посторонних разумов. То, что творится в душе у любого разумного существа должно принадлежать лишь ему, и никому более. Ни мы, и ни кто-либо другой не вправе решать это за него.

— О, да, — вот тут уже рассмеялся я. — Лучше всего манипулировать словами. Да вы и впрямь мастер, учитель!

— Не злоупотребляй своей властью, Сет, иначе, рано или поздно, она сыграет с тобой злую шутку.

— А вы всегда следуете собственным советам?

Среди Адис Лейр за Аверре давно закрепилась репутация смутьяна и отщепенца, но едва ли она образовалась на пустом месте. Мне, как человеку, предпочитавшему иные правила, нежели общепринятые, это даже немного импонировало, но время кумиров давно прошло. Я мог сказать ему, что власть дается для того, чтобы быть использованной, но это бы ни к чему не привело. В какой-то момент я осознал, что Аверре для меня авторитетом уже не является, а это снимало всякие обязательства хранить ему верность, даже не смотря на долг перед Бавкидой. Верность — это не тот товар, который оплачивается в кредит. Ее необходимо завоевать. А Аверре никогда не предпринимал ни малейших попыток этого добиться. Ему было плевать, поддерживаю я его идеи или нет. Он просто шел своей дорогой, не задумываясь о последствиях. И вот теперь, благодаря его собственным усилиям, мы оказались по разные стороны.

— Кстати, тут кое-кто хотел бы встретиться с тобой, — сказал он, предпочтя сменить тему. — Иши Кхем» са, местный старейшина, ждет, что ты нанесешь ему визит вежливости.

— Почему это он вдруг ждет? — спросил я.

— Мне не сообщили, — ответил мастер. — Просто просили по возможности привести тебя для беседы. — Он отошел от стойки со склянками и поманил меня к выходу. — Поднимайся.

Пока мы спускались по винтовой лестнице, я не делал попыток заговорить, Аверре тоже хранил молчание, но тишина каждого отличалась одна от другой. Мастер вышагивал уверенно в такт себе помахивая руками, при этом выражение его лица явственно говорило о том, что его мысли сосредоточились в точке, куда мы направлялись. Я же в который раз едва ли не лопался от переполнявших чувств и потому мой мысленный крик мог бы огласить всю округу… Жаль, некому его было услышать.

Пока я пытался примириться с новой дозой информации, отмеренной Аверре, он уводил меня все ниже ко дну леса, туда, где даже светящиеся грибы стали встречаться реже. Я спросил:

— Он что, живет здесь?

— Отнюдь.

Я решил, что большего добиться не удастся, и во все глаза смотрел на постепенно вырисовывающиеся из затхлого мрака нижние уровни лесного массива.

Мы будто в другой мир попали. Здесь пааты выглядели иначе: черная плесень покрывала кору, а прочные лысые ветки тесно сплетались между собой и образовывали клетки, достаточно большие, чтобы в одной из них мог поместиться взрослый махди… или человек. В некоторых кто-то шевелился, но убедиться в том, что это не игра моего воображения мешало практически полное отсутствие хоть какого-нибудь освещения. В редких местах встречались фонари, но и их хватало лишь для того, чтобы привлекать тучи крылатых насекомых и пауков, плетущих вокруг свои ловушки.

— Добро пожаловать в темницы, — провозгласил Аверре.

— Что мы тут забыли? — подавляя неприятное предчувствие, осведомился я.

Ответом стал тихий шорох, сопровождавшийся появлением двух махдийских воинов с тонбуковыми саблями, заткнутыми за пояс. Один из них что-то проговорил моему наставнику и тот жестом показал направление, проследовав по которому, я очутился возле клетки, внутри которой сидел…

— Занди? — мое удивление было нешуточным, и я обернулся к Аверре: — Почему он здесь?

— Ожидает приговора за злодеяние, которое совершил.

Я озадачился:

— Какое еще злодеяние?

Невозмутимость мастера в этот момент самым неприятным образом напомнила мне Эйтн.

— За надругательство над священной реликвией по местным законам преступнику полагается смертная казнь, — проговорил он.