Ремесло Теней: Игла Дживана

Я, пожалуй, мог выразить мое состояние в тот момент всего тремя словами: это был шок, но они и вполовину не отразили бы и сотой доли тех чувств, что я испытал, услышав имя своей матери, с мистическим ужасом произнесенное Аверре. Осознание сказанного еще не успело, как следует закрепиться в моем мозгу и я, кажется, даже умудрился произвести на свет нечто вроде смешка, поскольку счел, что ослышался, или наставник просто ошибся…

Смятение вдруг охватило все мое тело. Мой нетерпеливый взгляд заскользил по уродливому телу ведьмы в поисках опровержения услышанного, ведь это просто не могло быть правдой. Не могло!

Но Аманра, вновь укутавшись в шали, просто смотрела на меня, не произнося ни слова. Эйтн и Занди, кажется, были огорошены ничуть не меньше, хоть и вряд ли понимали всей сути начавшей вырисовываться трагедии.

Я повернулся к Аверре, который, не отрываясь, смотрел только на ведьму, и спросил — нет, прошептал, — сдавленным голосом:

— Что вы сказали?

Он, разумеется, не ответил, а я мысленно продолжил убежать себя в том, что все это какая-то глупая ошибка, совершенно несмешная шутка, и правдой быть не может! Возможно, последние слова я даже повторил вслух несколько раз, так как дрожь неприятия прошла по всему телу ведьмы. Я, боясь поднять на нее взгляд, чувствовал, как к горлу подступает тошнота, а за ней вязкая, словно паутина, слабость, голову как будто зажало в невидимых тисках, и меня медленно потянуло вниз. Только чудовищным усилием воли я заставил себя остаться в сознании, превозмогая звон барабанящей в ушах крови.

— Сет, — прошептала Аманра и сделала один только шаг в мою сторону, но тут же остановилась, увидев, как я отступил назад.

Движение мое было невольным и продиктованным инстинктом самосохранения, но объяснить ей это в тот момент я просто не сумел.

— Сол, — снова прошептал Аверре, привлекая к себе ее внимание. — Как же так?..

Никогда бы не подумал, что мой наставник способен на такие вещи: из глаз мастера струились слезы, а он даже не моргал, точно боялся, что Аманра исчезнет, как привидевшийся кошмар.

Но лучше бы это все и впрямь оказалось кошмаром.

— А ты не предполагал такого, верно? — не своим голосом спросила ведьма, холодно глядя на него. — Не учел такой маленькой вероятности, и все же посмел думать, что проник в хранилище всех тайн Боиджии, в то время как на самом деле, не зашел и за порог. — Она неожиданно отступила от него, словно сама с трудом владела эмоциями. — Ты упивался своими знаниями, считая, будто тебе уже ясна вся тонкая суть мироздания, для большего тебе недоставало лишь Иглы… — Аманра негромко усмехнулась: — Мой милый Батул, ведь ты был так к этому близок, но сам отошел, разрушив все. Ты считал, что разгадка в Игле, что она поможет тебе найти недостающие фрагменты головоломки. Как же ты ошибался!

— Прости меня! — Аверре вдруг упал на колени. — Прости меня, пожалуйста, Сол!

Слышать это имя, обращенное к дряхлой старухе, в которой я абсолютно ничего не видел от своей матери, жгло мое нутро, точно в адовой топке, мгновенно доводя до кипения гнев, причем не только на Аверре, но и на ведьму, посмевшую так подло издеваться над памятью о самом дорогом и близком мне человеке.

— Это ложь! — меня трясло так, что даже слова произносились с трудом.

Оба вновь повернули ко мне свои лица, но это только подстегнуло злость.

— Моя мать умерла! — выпалил я, а затем ткнул пальцем в Аверре: — Ты убил ее!

Вдруг на целую секунду в жутких иссушенных чертах ведьминого лица, полускрытого в тени старых домотканых шалей, проступило нечто до того знакомое и родное, что мое сердце едва не разорвалось напополам. Мои руки безвольно опустились, а вопрос сам вырвался из приоткрывшегося рта:

— Мам?

Кажется, она и сама была потрясена не меньше. Ее ладонь приподнялась и легла на грудь в том месте, где у живых бьется сердце. Затем Аманра проговорила:

— Хотела бы я сказать: «Да», но это означало бы солгать, а я не хочу поступать с тобой хуже, чем уже поступила. О, Сет, мой мальчик. От Сол во мне уже ничего не осталось… кроме воспоминаний.

Я не почувствовал, как маленькая прозрачная слезинка скатилась вниз по моей щеке.

— Но… я же видел!.. Ты падала… и удар, а ты жива!

— Нет, — печально качнула она головой. — Это не так. Я не могу тебе объяснить, потому что даже сама многого не понимаю. Это все минн. Он заменил собой все мои внутренние органы целиком. Не окажись я лейром, такого со мной, возможно, и не приключилось бы.

Не смотря на то, что я был, мягко говоря, не в состоянии адекватно воспринимать смысл сказанных слов, я ловил каждое ее слово, словно воздух, и когда Аманра, вдруг замолкла, начал задыхаться:

— Я… я не понимаю…