Ремесло Теней: Игла Дживана

— Сбавь-ка на полтона, дружок, — не повышая голоса, предупредил меня наставник. — Твои истерики мне совершенно ни к чему. Ты отправился со мной на определенных условиях и обязался их исполнять. И что же мы видим? Неумелую самодеятельность, которая едва не стоила мекту жизни и все ради парочки глупых вопросов.

— Это не глупые вопросы! — горячо возразил я. — Я обязан был узнать…

— И узнал?

Его невозмутимый тон заставил меня ответить уклончиво:

— Не совсем.

— И как тебе удалось проникнуть в его память?

— Понятия не имею, — повторился я. — Все случилось само, я даже усилий толком не прикладывал. Мы сидели и разговаривали, только это. Я задавал вопросы… о маме, о вас, о Занди…

Сомнение отразилось в черных глазах Аверре:

— И он тебе отвечал? Сам?

— Конечно, нет. Ему пришлось. Я подавил его волю, сделав сговорчивее. Это было даже проще, чем когда мы летели сюда. А потом что-то случилось. Как будто разум Измы устал сопротивляться и я, сам того не сознавая, прорвался в недра его памяти.

— Что ты увидел?

Но отвечать на заданный вопрос я не спешил. Вместо этого, еще раз заглянул наставнику в глаза. Я не был уверен, что это подходящий момент для того, чтобы пролить свет на некоторые вопросы, но ждать лучшего просто не хотел. Меня уже тошнило от бесконечных недомолвок и постоянных уверток.

— Вы не сказали, что были на Боиджии вместе с мамой! Что именно вы здесь искали?

— Тебя. Это. Не. Касается. — Каждое слово Аверре намеренно произнес раздельно, акцентируя суть.

Я чувствовал, как наэлектризовался воздух вокруг нас. Никогда прежде разговор с кем-то из наставников не грозил мне столь высоким градусом опасности, однако остановиться на всем ходу и пойти на попятный для меня было равносильно эмоциональному самоубийству. Лучше было рискнуть, чем наложить на себя руки, и я приблизился к нему почти вплотную и тихо проговорил:

— Еще как касается, иначе вы бы не притащили меня в это захолустье. Я может и не вундеркинд, однако, не дурак, и понимаю, что тут не только воля Бавкиды замешана. Не будь на то веской причины, вы взяли бы с собой кого-то посговорчивее.

— Дело не в этом, — глядя на меня сверху вниз, ответил Аверре.

— Тогда в чем же? Объясните же, наконец! Зачем я вам здесь нужен?

Однако мастер продолжал упорствовать.

— Я видел, чем вы тут занимались, — не желая больше сдерживать отвращения, выпалил я. — Видел эти ваши эксперименты над аборигенами, эти опыты под стать инквизиторам. Скажите, вы сами охотились за ними или нанимали для этой цели кого-то специально?

Несмотря на весь мой яд, вложенный в слова, Аверре не злился. Он казался раздосадованным и… усталым.

— Сет, прекрати, пожалуйста.

— С чего бы это? Мне жутко интересно, с какой именно целью моя мать занималась препарированием мозгов несчастных аборигенов!

— Не такие уж они и несчастные, — парировал мастер. — Или ты забыл, как тебе от них досталось?

— Нет, не забыл, — ответил я. — Однако это не оправдывает того, что вытворяли с ними вы!

— Да с чего ты вообще взял, что мы имели к этому отношение?

Опешив от неожиданности, я даже запнулся о снисходительный взгляд Аверре.

— Предположу, что ты видел то самое воспоминание, в котором Изма тайно проник в лабораторию, а твоя мать его обнаружила, верно?

Я опять не ответил, но этого и не требовалось.

— Так вот, дружок, — продолжил наставник. — Те головы в колбах были отданы нам непосредственно самими махди, вернее, их Старейшиной. На руках твоей матери нет крови, Сет.

— Хотите сказать, что махди сами сделали это с собой? — неуверенно переспросил я.

— Махди никогда не убивают махди, — веско заметил Аверре. — Для них жизнь соплеменника так же свята, как собственная — это главнейший и нерушимый закон. И уже одно это возводит их на ступень гораздо более высокую по своему моральному развитию, чем все прочие цивилизации в галактике.

На мой ехидный смешок внимания он при этом не обратил.

— Старейшина позволил нам забрать головы лишь при условии, что мы прольем свет на загадку этого группового убийства. Именно этим и занималась твоя мать, когда графский тихоня пробрался в ее лабораторию.

— Почему махди это так интересовало?

— Это к делу отношения не имеет, — отрезал мастер.

— Вы узнали, что с ними случилось?

— Не совсем, — уклончиво ответил он. — Даже для нас это оказалось крайне сложно. Никаких следов возможных убийц обнаружено не было и, если признаться, нам с твоей мамой было немного не до того.

— То есть?

— Понимаю, что скажу сейчас нечто отвратительное, но нас на тот момент больше волновали собственные исследования, нежели поиски убийц. Игра в детективов — это не про Сол.

Это не было тем, что способно повергнуть меня в шок. От наивности я был избавлен еще в детстве, а верой в идеалы никогда не страдал и все-таки знание того, что моя собственная мать и ее друг не помогли положившимся на них аборигенам, вынудило меня сказать следующее:

— Вы правы, мастер, — это отвратительно. Неудивительно, что они бросаются на всех чужаков, если даже вы поступили с ними так подло.

— Не воображай себе, будто они невинные алапи, — сказал Аверре.