Ремесло Теней. Призма тишины

Я снова поднял взгляд к потолку, но, как и прежде, ничего не разглядел среди густой тени. На какое-то мгновение показалось, будто там что-то шевельнулось. Что-то огромное, туча, сотканная из тьмы.

– Может, уже покажетесь? – спросил я и прибавил: – Мама.

Новые щелчки напоминали треск сухого хвороста в огне.

– Изволь, – чирикнул робот, а спустя мгновение из гущи мрака выползло чудовище.

Необъятных размеров колышущаяся туша, казалось, сама была частью той темноты. Она спускалась нарочито медленно, словно боялась коснуться скромной лужицы света, что давали местные лампы. Шарообразное тулово коконом опутывали полупрозрачные нити липкой на вид дряни. Три из четырех пар длинных волосатых ног, оканчивавшихся загнутыми и явно способными сгибать стальные листы когтями, прижимались к брюху, а одна помогала монстру отталкиваться от стен, чтобы затем с грацией грузовой баржи опуститься на подушки, заставив сталактиты ящичков, окружавших трон, опасно зашатались. Треугольная голова, увенчанная короной шипов, качнулась из стороны в сторону, раздались зловещие щелчки мандибул.

– Ну? Как впечатления?

Я не сразу понял, что вопрос принадлежал чудовищу. Говорящий торшер оказался лишь переводчиком. Поймав пустой взгляд восьми крошечных глазок, похожих на отверстия в преисподнюю, я откашлялся и, как мог, постарался подавить шок. При желании в Галактике можно было насчитать тысячи видов и подвидов различных инсектоидных рас, но вот с арахноидами, да еще и подобного калибра судьба меня прежде не сталкивала.

Набрав в грудь побольше воздуху, я признался:

– Э-э-э, смешанные.

Паучиха на подушках затряслась, заколыхалась, будто в припадке. Нити, покрывавшие брюхо, задрожали, а вместе с ними и ящички. До меня не сразу дошло, что она смеялась. Зрелище получилось завораживающе мерзким.

– И только-то? – Похоже, она слегка разочаровалась.

Я решил, относительная, но вежливая честность будет лучшей тактикой.

– Едва ли хоть кто-то, при взгляде на вас, способен остаться равнодушным. Я не исключение. Просто хорошо скрываю свои чувства.

Паучиху ответ, кажется, удовлетворил.

– Все-таки, права, – прострекотала она. – Особенный.

Каким-то удивительным образом механическому переводчику удавалось передавать не только смысл сказанного, но и тон, сопровождавший слова. Плотоядное удовлетворение, прозвучавшее в них, заставило меня содрогнуться. Мысленно.

– Едва ли. Но мне приятно, что вы так считаете.

– Как твое имя, детка?

– Сет Эпине.

– Хорошее имя. Сильное. Знаешь ли ты, с кем имеешь дело, Сет Эпине?

Мне показалось, что с подозрениями следует пока повременить.

– Честно говоря, не особо.

Если паучиха и поверила, то виду не подала. Лишь приосанилась, отчего ящики по бокам и позади нее угрожающе накренились. Она спросила:

– Слышал когда-нибудь о Маме Курте, Сет Эпине?

Догадаться, к чему она клонит, было вовсе не трудно, но я все же решил подыграть, и, осторожно покачав головой, ответил:

– Не доводилось. Но если это по-настоящему значительная личность, было бы интересно познакомиться с ней лично.

Паучиха дрогнула и так быстро защелкала жвалами, что на какое-то мгновение мне стало казаться, будто она решила исполнить какую-то мелодию. Задорную, но абсолютно бессмысленную. Само собой, «торшер» послушно перевел:

– В таком случае, радуйся своему везению, Сет Эпине, потому что Мама Курта перед тобой. Та самая, кого приговорили к смертной казни на сотне планет по ту сторону Рукава Маса. Та самая, за чьей головой охотится больше наемников, чем звезд за бортом. И та, кто всегда на шаг впереди. Редкий разумник удостаивался такой чести. И еще меньше могут сказать, что были гостем на борту «Гнезда Семнадцать».

Даже в обычной ситуации у меня плохо получалось держать язык за зубами, а уж когда все так нарочито и складно расписано – и подавно.

– А я гость?

– Зависит от тебя, детка. – Выпростав из-под брюха длиннопалую конечность, паучиха отомкнула один из ближайших контейнеров и выудила оттуда нечто, похожее на пиявку-переростка. Тварюшка была живой и извивалась так отчаянно, как будто понимала, что ее ждет. – И от той пользы, что ты можешь принести. Мама Курта знает цену мелочам. И добром никогда не разбрасывается. Особенно тем, что само так и лезет в ее лапки.

Странные намеки, которые паучиха по крошке мне скармливала, наводили на мысль, что ей хорошо известно, кто я такой, а вся эта игра в знакомство – лишь спектакль для рассеивания внимания. Не любитель ходить вокруг да около, я спросил:

– Чего вы хотите от меня?

Со смаком растерзав пиявку похожими на ножи жвалами, паучиха довольно заурчала.

– Чуточку откровенности, детка. И помощи. Несмотря на все свои таланты и преданнейшую команду, Мама Курта далеко не всемогуща. Время от времени ей требуются услуги разумников со стороны.

Надеясь, что мое отвращение окажется не таким очевидным, я поинтересовался:

– Что за услуги?

Глазки паучихи весело заблестели:

– Те самые, что оказать способен лишь тот, чьи таланты простираются далеко за границы обыденности. Понимаешь, к чему я?

– Какой у меня выбор?