Реми

Просматриваю свой iPod, точно знаю, какую песню ищу. Обычно я ее не включаю, но, когда она включается в плейлисте, я вслушиваюсь в каждое чертово слово, и сейчас потребность включить ее с каждой секундой становится все более интенсивной.

Песня, которую я слушаю из ее плейлиста дерзкая, но в основном я наблюдаю за ней, как она слушает песню, что я выбрал для нее.

Она склоняет голову, чтобы скрыть свой профиль волосами. Ее рука дрожит на iPod.

Я не выдерживаю и наклоняюсь вперед, чтобы поймать ее выражение. Я продолжаю слушать песню, которую она мне включила. О то, что она не будет писать для меня любовную песню. Это ничего. Ведь, на самом деле, она уже выбрала такую для меня.

Мои губы дергаются и у меня вырывается смешок, но она наклоняет голову вперед, слушая остальную часть песни.

Моя улыбка исчезает, тело напрягается. Черт, я хочу ее. Хочу, чтобы она поняла это. Хочу, чтобы она поняла меня.

Она тихо слушает «Iris» в исполнении Goo Goo Dolls, затем медленно снимает наушники и возвращает мне iPod.

— Не думала, что у тебя там есть медленные композиции, — бормочет она, не отрываясь от iPod, возвращая его.

Понизив голос так, чтобы слышала только она, говорю:

— У меня двенадцать тысяч песен, здесь есть все.

— Быть не может! — на автомате отвечает она, затем проверяет мой iPod и убеждается, что это правда. Боже, она восхитительна.

— Тебе понравилось? — тихо спрашиваю ее.

Она кивает.

Ее щеки краснеют, и требуется вся моя сила, чтобы не поцеловать ее. Вместо этого, я ищу другую песню на своем плеере и передаю его ей, включая «Love Bites», надеясь на то, чтобы она поняла, как сильно я ее хочу.

НАСТОЯЩЕЕ

СИЭТЛ

— Ехать в кабриолете, когда ты застрял в пробке, совсем не весело, — задумчиво бормочет Пит пока, из-за пробки, мы сидим в машине, как манекены в витрине.

Люди, сидящие в машинах вокруг нас, пялятся.

— Ты разбил парочку сердец, просто сидя здесь, Рем, — хихикает Райли с заднего сидения, и указывает пальцем на машину, полную студенток.

Они начинают визжать, когда я смотрю в их сторону, и мои парни ржут.

Поворачиваясь прямо перед собой, сжимаю руку в кулак и надеваю обратно свое кольцо, затем рассматриваю костяшки пальцев. Я, как никогда, готов к сезону. Брук уже упаковывает вещи Рейсера. Похоже, весь багаж самолета будет заполнен детскими вещами, колясками и всем тем, чем оккупировал нас Рейсер с тех пор, как родился. Мне чертовски сильно хочется, чтобы на одну ночь Брук была только моей, чтобы ей не нужно было выбираться из моих объятий и спешить к нему.

— Номер «Люкс» в отеле готов? — спрашиваю Пита, когда пробка, наконец, начинает продвигаться.

— Да.

— Мой iPod?

— Да. Взял его этим утром, и наушники.

— Все точно, как договаривались?

— Все, — говорит Пит.

Я смотрю на него с вызовом, но он жмет на газ, направляя машину вперед, и оставляя меня в раздумьях над словом «все».

Не могу дождаться, чтобы обнять ее.

Не могу. Чертовски. Ждать. Чтобы снова женится на ней.

В первый раз, когда я женился на ней, это происходило в городской администрации, а сейчас мы будем в настоящей церкви.

Я хотел предложить ей выйти за меня замуж, под песню, после финала сезона, но Рейсер решил появиться раньше, и в конечном итоге, я сделал предложение Брук в начале родов, в моих руках, тяжело дышащей от боли. «Песня должна была стать предложением тебе выйти за меня замуж, но тебе придется довольствоваться предложением в моем исполнении», прошептал я тогда, пристально смотря ей в глаза. «Ум. Тело. Душа. Все это для меня – ты. Ты – вся моя... Выходи за меня, Брук Дюма.»

«ДА!», — кричала она в ответ, смеясь и плача. «Да, да, да», повторяла она, и я так чертовски рад, что она продолжала говорить «да», потому что мне было недостаточно это слышать. Я хотел выиграть для нее чемпионат. Я хотел чувствовать себя достойным нее. Прямо тогда и там, одним единственным словом, она заставила меня почувствовать себя достойным.

Несколько часов спустя, я чуть не сошел с ума от боли, наблюдая за ее родами, и я думал, что не выдержу, пока не услышал первый плач нашего – нашего – ребенка. Я хотел девочку, такую же идеальную, как Брук, а вместо этого, она подарила мне то, в чем я нуждался, даже не зная об этом: кое-что идеальное, похожее на меня.

ПРОШЛОЕ

АТЛАНТА

Тяжелая груша раскачивается. Бух. Бах. Она раскачивается, из стороны в сторону, когда я направляю свой кулак в центр, левой, затем правой. Бух. Бах. Удар. Бух.

Тренер говорит, что я выделываюсь, а я не собираюсь распинаться и объяснять ему, на что готов, чтобы продемонстрировать перед ней свои возможности.

Я представляю себе Скорпиона, лицо моего заклятого врага, в центре груши и бух. Бум. Удар.

Когда я боксировал с профессионалами, все мной восхищались. Я был моложе, быстрее и сильнее - этому дерьму нельзя научить. У вас либо есть хороший удар, либо нет, и добротные кулаки - это все, что у меня было. Но, когда я смотрю на Брук, мне хочется найти другое применение своим рукам, провести ладонями и кончиками пальцев по каждому дюйму ее стройного маленького тела.