«Нет никаких сомнений, что братья Лоуренс (Ларри) и Эндрю (Энди) Вачовски попали под влияние неизвестного зеркального мастера, который фигурирует в их произведениях под именем Архитектор. Расследование с применением зеркального гипноза показало, что Архитектор неоднократно перемещал сознание Ларри и Энди в искусно сконструированный личный реминискорум. Данный реминискорум содержал отражения вымышленного постапокалиптического мира, в котором машины питаются энергией людей, постоянно пребывающих в виртуальной среде, контролируемой конгломератом компьютерных программ. В итоге Архитектор внушил Ларри и Энди, что реминискорум и есть истина, а окружающий их с детства физический мир – всего лишь отраженная реальность.
Мотивы Архитектора нам неизвестны. Известны последствия его действий. Ларри и Энди Вачовски, уверовав в то, что все человечество погружено в летаргический сон и превратилось в пищу для машин, сняли кинотрилогию „Матрица“, где с убедительной точностью воспроизвели реальность, сконструированную в реминискоруме воображением Архитектора. Первый фильм трилогии буквально напичкан намеками на мир зазеркалья. Стоит вспомнить хотя бы сцену, где Нео тянется рукой к жидкому зеркалу. Или предложение Морфеуса узнать, насколько глубока кроличья нора. Книга „Симулякры и симуляция“: реальность рассыпается, на смену действительности приходит ее копия и т. д. К счастью, этих намеков не понял никто из непосвященных. Гильдия немедленно направила значительные ресурсы на поиски нарушителя кодекса, так называемого Архитектора, но они не завершились успехом. Что касается судьбы Ларри и Энди, побывавших
Застигнутые за подглядыванием в зеркало и внезапно обнаружившие за спиной пышущий злобой объект собственного интереса, четверо друзей, обернувшись лицом к вновь появившейся угрозе, инстинктивно сбились в кучу. Как можно плотнее, держась друг за друга, словно предстоял шторм или ураган, способный разметать их как соломинки, если они не будут цепляться за своих товарищей. При этом Борис попытался заслонить собой Грету от Дамы, что было совершенно бессмысленно, но почему-то, несмотря на ужас момента, отозвалось в ней приятным теплом.
– Кто звал меня? Кто осмелился произнести мое имя? Отвечайте!