Ремонт человеков

Смотри, смотри, здесь много, и все это я могу подарить тебе — пусть не на вечность, а всего на две недели, но выбирай…

Из–за тяжелых струй дождя на дороге внезапно появилась неуклюжая женская фигура, какая–то запоздавшая ночная бабочка, решившая пренебречь светофором. Покачиваясь, она сделала несколько шагов, а потом раздался резкий визг тормозов, удар, я отрешенно смотрел в окно, думая, что с такой картиной в памяти мне никогда еще не доводилось пускаться в путешествие, хотя по иному и быть не могло: скорее всего, это последний раз в моей жизни, вот только почему я отношусь к этому так спокойно?

Наверное, из–за того твоего звонка, когда все уже было готово, все куплено и даже чемоданы упакованы.

— Что случилось? — спросил я веселым голосом, слушая, как ты молчишь на той стороне трубки.

— Я должен тебе что–то сказать! — произнес ты, и вдруг что–то заныло в груди, возникла сухая, неприятная боль, губы пересохли, хотя еще каких–то пять минут назад я чувствовал себя превосходно и даже не думал о том, что всего–то две недели назад мне исполнилось шестьдесят…

— Что? — переспросил я, пытаясь ухватиться рукой за краешек стола и не ощущая собственных пальцев, сжимающих трубки: они онемели и стали белыми, и я заметил, как у меня постарела кожа.

— Понимаешь, — сказал ты и опять замолк.

— Продолжай! — совершенно не своим голосом ответил я, он стал резким и гортанным, готовым сорваться на крик, тот самый крик, после которого возникает лишь мертвая тишина, и это не просто фраза, это самая точная характеристика того, что должно было произойти: мертвая тишина. Тишина смерти, распад, разложение, гниющая осенняя листва, завалившая квартиру и мои ноги утопают в ней по щиколотки, а я брожу в этом царстве тлена, даже не зомби и не живой труп, а нечто бесплотное и бескостное, собственная тень, пережившая то, чего не стоило переживать…

Из темноты, из–под все так же размеренно и беспощадно поливающих ночной асфальт струй дождя, возник неприятный и душащий звук сирены. Моей машины все еще не было видно и я стоял, курил и смотрел на то, как вслед за звуком возникла и сама машина — это была «скорая», а за ней, с запозданием минуты на две, появилось и милицейское авто, резко затормозившее и вставшее на обочине, чуть наискосок от трупа.

«Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем. Похоронено сердце мое в этом месте пустом. Сколько можно глушить свой рассудок, откладывать жизнь на потом!»

— Зачем ты мне это читаешь? — спросил ты, сладко потягиваясь в постели и откладывая проспекты на тумбочку.