Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата

Еще придет день, когда все, чем мы восхищаемся, все великолепие и красота войны потеряют свой блеск и уступят место такому вот оружию, что пробивает стальные доспехи, словно кожаную куртку.

А. Конан Дойл. Сэр Найджел

Как бы вы ни относились к пороховому зелью и орудиям для стрельбы, реставрации всех этих мушкетов и пистолей никак не миновать, будь то работа для музеев, частника или возня с собственной коллекцией. Поэтому здесь мы рассмотрим некоторые моменты этого увлекательного занятия.

Еще до второй половины XIX века огнестрельное оружие не отличалось конструктивным разнообразием, а индивидуальные особенности ограничивались типом замка – фитильного, кремневого (колесцового или ударного) либо капсюльного, пристроенного к тому или иному стволу. Именно на замке начиналась и заканчивалась вся механика, потому что заряжание призводилось вручную.

С точки зрения надежности в переменчивом внешнем мире старинное оружие безоговорочно превосходит любой современный образец, поскольку оно самодостаточно. Когда у вас в руках автомат с запасом патронов, вы обладаете огромной силой, но лишь до тех пор, пока эти патроны не кончились. Сколь ни безотказна и точна супервинтовка, она всегда является маленькой вершиной огромной технологической пирамиды, где на производство убийственного выстрела работают множество металлургических, химических и прочих заводов. Прервись цепочка – и вы безоружны, как полинезийский дикарь.

Напротив, человек с кремневым ружьем все может добыть самостоятельно: древесный уголь лежит в кострище, сера бывает самородной, а селитру веками выщелачивали из отходов животноводства в буртах, именуемых «селитрянницами»[27]. Стоит ли удивляться, отчего огнестрельное оружие считалось «нечистым»! В качестве пули для гладкого ствола большого калибра годится любой кусок металла (не только свинца) или даже круглый камешек. Таким образом, человек с фитильным мультуком не зависит от капризов судьбы, чего не скажешь о его собратьях с более совершенными орудиями убийства.

Тромблон

Галицкий, я слыхала о дуэли.
Другой бы так, наверное, не смог —
С трех метров не попасть по крупной цели
И прострелить свой кирзовый сапог!

Песня

Из оружия, о котором пойдет речь, можно одинаково легко попасть и по крупной, и по мелкой цели, будь она даже на расстоянии, превышающем три метра, потому что тромблон как раз и создавался для гарантированного поражения противника на малых и средних дистанциях в условиях, как принято говорить сегодня, скоротечного огневого контакта и стрессовой ситуации.

Как нетрудно заметить по фото (рис. 150), перед нами короткоствольное ружье большого калибра, рассчитанное на стрельбу дробью и картечью. Чтобы заряд не летел компактно, а на выходе из ствола тотчас рассеивался облаком, обеспечивая стопроцентное попадание, ствол примерно от середины расширяется раструбом. Контингент, для которого предназначалось необычное оружие, – кавалеристы и путешественники. Первые умело совмещали отчаянную рубку саблями и палашами со стрельбой в упор, а вторые лихо оборонялись от бандитов. Для пущего психологического эффекта и усиления поражающих факторов тромблоны почти всегда дополнялись откидным штыком. При этом последний зачастую играл гораздо более зловещую роль в судьбе жертвы: от попадания нескольких дробин в корпус редко кто умирал (если не пробиты сердце, печень и пр.), а вот укол граненым стальным прутом обычно детален.

Рис. 150

С конструктивной точки зрения тромблон прошел короткий эволюционный путь от моделей с бронзовым стволом и ударно-кремневым замком к тому, что стало предметом нашего разговора: стальной дамасковый ствол при капсюльном замке. На этом и развитие, и производство тромблонов завершилось где-то во второй половине XIX века, просуществовав около ста лет. Смертный приговор всему огнестрельному кремневому и капсюльному однозарядному оружию подписали унитарный патрон и стремительный рост числа многозарядных конструкций на его основе, в первую очередь – револьверов.

Экземпляр, попавший на реставрацию, был не просто в хорошем, а в идеальном состоянии, если не считать чуть-чуть оржавленного канала ствола и утраты зацепа защелки для фиксации штыка в откинутом (боевом) положении.

Выброс штыка происходил автоматически под действием пружины, фиксация – посредством защелки, зуб которой заходил в прорезь пенька, посаженного в «ласточкин хвост» на срезе ствола (см. далее). Кстати, злосчастный пенек был утерян не просто так, потому что констукция явно неудачна: при работе штыком нагрузка на мелкую деталь слишком велика, а закреплена она достаточно слабо.