Ремонт (СИ)

Когда выходим на объездную, ту, что мимо столицы и мимо "уступи дорогу", нахожу уютную парковку.

- Перекус.

Напарник оживает, дело хорошее, шумят пакеты, приготовленные женой, свои тоже разворачиваю. Запах курицы, яиц, котлет с добавлением хлеба. Перекус неплохо, он как этап проделанной работы, завершил и подкрепился. Уже и шутки в ходу. Дело, вроде, сделано, главная часть.

- Хочешь за руль? - говорю.

Немного волнуется, первый раз за границей баранку крутить. Дорого пустая, ничего страшного, да и населенные пункты так себе, пролетишь, не заметишь, лишь до сорока сбрасывай, когда знак. Пусть тренируется. Обходит капот, важно, не показывает эмоции. А внутри бурлит. Знаю.

Дорога всегда хорошо. Уже не ожидание, движение вперед, то есть назад, в исходную точку. Ожидание и действие, разные знаки. Одно предшествует, второе кульминация. Очередь и касса, вокзал и поезд, скрип двери, когда ждешь. Жизнь делится на предысторию и историю. Приготовление и итог. После новые события, их ожидание. Когда об этом, представляю спринтера на стометровке. Вот старт, набирает скорость, мышцы напряжены, реагируют на движение. Финиш, дышит. Потом можно и фужер шампанского, даже когда последний пришел. В любом случае дело сделано.

Разделительная полоса, столбы, знаки. Населенные пункты, ограничения, допущения, предупреждения. Дорога домой особенная. Значит, все случилось, сделано. Значит, жизнь продолжается в нужной октаве, на правильных нотах. Сейчас бы на самом деле музыку хорошую. Ту, что люблю.

-Себе бы такую хотел? - спрашиваю.

- Нет. Хочу дизель, как... ну, что-то попроще. И не с таким объемом.

На мою намекает. То есть хотел, но вовремя тормознул. Особый элемент зависти. Уж очень нравится. И ремонт недорогой и топливо брать можно. Так и говорит:

- На работе знакомые дизелисты за полцены продают. А один берет тепловозную, там парафинов мало. И у него могу.

Проработал вопрос. Не один раз обсасывал.

Пора на пенсию, думаю. До основной еще далеко, но структуру жизни пора менять. Гонки, перегонки, а что потом? Не срастается потом. Смотришь вдаль и пустота. Хочешь что-то представить, но кроме новой тачки, тряпок, хорошо посидеть с друзьями ничего не получается.

А товарищ продолжает. Говорить ему хочется, накопилось. Пар выпускает.

- Была, - говорит, - Любовница. Так мы, то на заднем сиденье, то на переднем. Откинешь спинку, все равно не получается. Нет, получается, но так, чтобы в кайф, не очень.

- Это в твоей?

Хотя, обычный вопрос, но скользкий какой-то. Вроде с иронией.

- Так там и любовница - мочалка, - говорит.

Серьезный сейчас. Явно на новую пассию нацелился. Перебирает. Мир меняется. Как мало надо до этого переключателя внутренних этажей.

- Собаку не хочешь, - интересуюсь.

- Была, - говорит.

- Какая?

- Белая, мохнатая. Что-то вроде болонки.

- Ну и что?

- Выведу утром, а она пристроится по большому, изогнется. Глаза выпучены, лапами перебирает. А потом как закричит - на всю улицу. И подвывает. Это у нее волосы сзади слиплись после вечернего говна. Я даже выстригал там и брил. Люди оглядываются, словно душит кто. Стыдно.

Несколько раз меняемся. К ночи дорога вообще грустная, лишь редко встречные. Уже близко от границы, километров пятьдесят. Здесь нет городов, больше сельские пейзажи. Дорога давно пробита прежними поездками.

- Давай поведу, - говорит Олег в очередной раз.

Уже освоился. Не так вибрирует. Курит и газку поддает на пустой. Это у всех так, вначале, задница мокрая.

Помню первую. На всю жизнь печать.

- Посплю, - говорю.

Устраиваюсь. Пытаюсь откинуться удобнее в кресле.

- Только заскочи на заправку, уровень падает, что-то не то, - добавляю, - У границы разбуди.

Ничего не может идти гладко, вот ничего, особенно, когда первый раз. К общему мандражу должна быть добавлена какая-то гадость - поломаться что-то или приключиться. Непременно должно.

В последнем населенном, наконец, останавливает полиция. Ну как без нее, даже странно. И эта картина, среди наступающей ночи, когда вокруг тишина, дома мирно спят под сенью деревьев, скрытые шторами окна безмолвствуют, и здесь, на узкой дороге, за пару десятков километров до границы, синий проблесковый, подсвеченный жезл, инопланетяне какие-то.

- Правы язды, - говорит подошедший.

Берет документы, не разворачивает.

- За мной, - говорит.

Отстегивает ремень, руки вибрируют.

- Не ссы, - говорю.

- Другое слово знаешь?

Вижу, как бледнеет фиолетовое лицо.

Мое дело ждать.

Возвращается. Осунувшийся, растерянный.

- Ну, все, - говорит, - Влетели. Ехал с дальним светом по населенному. Хотят сто долларов. Капец. Кто ж знал.

Я-то знал, но заснул, ненадолго, провалился на пару минут или больше. И про свет забыл. Сам на дальнем никогда, на трассе только, пустой, редко. Нужен был ему этот свет? И это ты ехал, ты! Но что сейчас? Пустое.

- Дай барсетку, - говорит.

Потом замирает.

- Может, сходишь, перетрешь с ними?

Чувствую, как ему плохо, но те с пассажиром утрясать не будут. Точно. У нас тоже самое.

- А теперь слушай, - говорю, - Вот тебе десятка. Говори, что последние, что еле дотягиваем до границы.

- Уже говорил.