Ремонт (СИ)

Борю я встретил у дверей вновь открывавшегося магазина. Мы с ним поздоровались за руку и вошли внутрь. Ремонт в магазине был в самом разгаре.

«Подожди, я сейчас, — предупредил меня Боря, — стрельну у прораба из строительных «бабок», чтобы отчётность не путать и принесу тебе».

Он подошёл к человеку в жёлтой пластиковой каске, в коем я признал Матвеенкова, и стал с ним разговаривать. Через мгновение к ним присоединился Коля Марченков, который, как я понял, работал тут же бригадиром.

«Вот мы и опять все вместе, — подумал я, — девяносто первая комната вся в сборе».

Я оглядел помещение. Бог ты мой, что за дела, да это ж церковь.

«Вы что, офонарели, — накинулся я на Борю, — собираетесь торговать в святом месте»?

«Да не переживай ты так, — успокоил он меня, — эта церковь давно заброшена, тут сорок лет склад находился. А теперь мы тут всё отреставрируем, евроремонт сделаем по первому разряду и фрески восстановим».

Я задрал голову, действительно, со стен на меня смотрели апостолы. Они были в белых одеждах и улыбались.

«Нравится»? — спросил Боря и незаметно сунул мне в руку пятерик. Пятерик был новым, хрустящим.

«Кто это так красочно стены размалёвывает»? — поинтересовался я.

«Твой родственник, Михайло Решетнев, народный художник России».

«Ну, если и он не гнушается, — подумал я, — тогда ладно».

«А света можно прибавить», — попросил я.

«Марченков, слышал? Бегом выполняй», — приказал Боря.

Коля юркнул куда-то в подсобку, что-то там нажал, и на потолке вспыхнули светодиодные лампы. Стало светло, как днём.

«Нано технологии применяем, выполняем распоряжение властей, — сказал Боря довольным голосом, — экономим электричество».

Но мне показалось что-то в его голосе подозрительным да и в окружающей обстановке тоже.

И церковь в мгновение ока стала похожа на ту, что из гоголевского «Вия». И сам я вдруг ощутил себя Хомой Брутом. Не хватало только панночки. Мне стало страшно.

Неожиданно из подсобки вместо Коли Марченкова вышла женщина в тёмном платье и быстро проследовала к выходу.

«Видел»? — спросил я Борю, и голос мой при этом дрогнул.

«Что видел»? — поинтересовался он.

«Женщину. Она сейчас из подсобки вышла и на улицу дёрнула».

«Не видел», — сказал Боря и отвернулся.

Мне стало ещё страшней.

«Я тебе докажу, что у вас тут не всё чисто», — крикнул я и кинулся к выходу.

Женщину я заметил сразу, она уже заворачивала в ближайшую подворотню. Её высохшие, как у мумии ноги, едва касались земли. Я быстро настиг её, схватил за плечи и начал трясти. Она обернулась, и я чуть не подавился криком. Пустые чёрные глазницы, хищный оскал рта и два отверстия вместо носа. Но главное и самое страшное, она улыбалась.

«Ты зря побежал за мной», — захрипела она и попыталась вырваться.

Я ухватился за рукав её платья и стал трясти её изо всех сил.

«А — а — а», — закричала она.

«А — а — а», — закричал я ещё громче и почувствовал, как кто-то схватил меня за плечо и начал трясти.

Я обернулся. Это был Боря.

«Слава Богу, — подумал я, — теперь я спасён».

«Просыпайся, — сказал он мне женским голосом, — просыпайся…».

И я проснулся. За плечо меня трясла жена.

«Ты что, опять страшный сон видел? — поинтересовалась она, — опять тот же самый»?

«Нет, — ответил я, — другой, не очень страшный, не такой, как обычно».

«Ты когда-нибудь запишешь хотя бы один из них»? — она посмотрела на меня укоризненно.

«Но это был так себе сон, не ужастик», — попытался я увильнуть от ответа.

«Так может тебя в следующий раз не будить, когда ты кричать будешь»?

«Ты что, — сказал я испуганно, — ты ведь понятия не имеешь, что я иногда вижу во сне и почему кричу…. Ладно, — прибавил я примирительно, — спи, а я пойду на кухню и всё запишу….».

Проходя мимо маминой комнаты, я услышал её сдавленные сонные крики.

«А-а-а, а-а-а».

«Наследственность», — подумал я.