Ремонт в замке Дракулы

— Эй, подожди! — отчего-то Бажене ужасно не хотелось прощаться с этим голубым небом, даже жгучее белое солнце вдруг показалось ей лучшим на свете, самым желанным видом. — А почему... я тебя слышу? А? Музыка ж орет. И тут глубоко. Метров десять глубина. Николка?!

Поедание неба остановилось. Будто сотканный из множества темных ниточек, собрался на краю колодца силуэт мальчишки.

— Хочу и ты слышишь, — наконец ответил он, — ты — моя. Хоть шепотом, хоть губами просто шевели, я все слышу.

— Вот ведь… — прошептала Бажена, — прошлогодний ананас!

Силуэт тут же пропал, вниз с края колодца посыпалось чуть каменной крошки. Крышка снова была в руках бессмертного.

— Я же ведьма, — сказала Бажена, — я выберусь отсюда.

— Ты дура. Ведьмы учатся годами. Космы отрастила, но это пустое. Ты ничего не умеешь, Бажена.

Слеза, ползущая по щеке, заледенела и упала на покрывшийся изморозью плющ. Крышка продолжала наступление на небо. На этот раз никакого силуэта, заслоняющего солнце, не было. Голос... он был прямо в её голове.

— Тебя не найдут. Единственный, кто мог меня почуять, валяется в подвале.

— А ты что ж, не смог его найти? — прошептала Бажен.

Ответом ей была тишина.

— Я воскрешу его, ош! — примарша неловко повернулась, ловя последние лучики, почти погашенные медленно едущей к краю заслонкой.

Движение остановилось. Полоска желтого света с пляшущими в ней пылинками, былинками и черными Бажениными точками, уже не слепила глаза, но ещё давала немного света.

— Ты дура, — скрипнул холодный голос в её голове, — без «Сердца Дракона» ты — всего лишь глупая ведьма. Все, что можешь, это шипеть от страха. Ты — моя еда.

Быть едой Бажене не хотелось. Она мгновенно сменила тон.

— Так ты же... наверное захочешь сохранить мне жизнь, да? — Бажена вспомнила слова Дина. — Тебе же нужно больше крови Дракулешти? Бросишь меня здесь, я умру и все. Не будет у меня потомков!

Шантаж не удался. Тонкая полоска света исчезла. Звуки музыки заглохли, доносясь будто через полсотни ватных одеял.

Наступила ночь.

— Твои потомки? — спросил он.

— Да! — с энтузиазмом начала торговаться Бажена. —

— Долго ждать! — расхохотался бессмертный. — Пока выберешь, с кем. Немец ей не понравился, итальянец тоже. А я старался, искал лучших особей для разведения! — ответил поганец и замолк.

«Так вот, кто помог с переломом госпоже Цукерке и… прислал Винченцо приглашение с моей подписью!»

— Эй! — закричала госпожа примар. — Эй! Подожди!

Зашуршало. Сверху посыпалась пыль.

— Тьфу, прямо в рот!

— Мне больше не нужно крови, — услышала она совсем рядом, — ты... последняя. Я собрал достаточно. Ты собрала.

— Я? — голос предательски дрогнул.

В темноте Бажена совершенно не могла понять — голос так близко в её голове или мальчишка неведомым образом просочился в колодец? Как? Хотя кто их, вампиров, разберет?

— Устроила этот цирк, — впервые в монотонном голосе появилась усмешка. Довольная усмешка, — приехали Дракулешти. Все, кто был в отъезде. Вся семья. Вся кровь.

— Ай! — Бажена одернула руку, забывая на боль.

Ей показалось, что по ней пробежался стылый ветерок. Или нет?

— Сперва они. Потом ты, — прошелестел голос.

— Дин меня найдет! — испуганно крикнула девушка в пустоту, дернулась, налетела на стену.

Прижалась к пушистым листочкам плюща. Теперь она была уверена, что на нее не нападут со спины. Подобрала ноги, путаясь в пышной юбке.

— Даже жаль, — задумчиво проговорил мальчик, — что Влад никогда не увидит, какая глупая была его последняя бальса. Бальса Бажена. Смешно.

— Для тебя, — голос её откровенно дрожал, — Бажена Рудольфовна!

Сверху послышался шелест листьев, жужжание черных крылышек. О дно мягко ударилось еще пара мелких камушков. Потом все стихло.

Паршивец бросил её во тьме, не удостоив ответом.

Бажена посидела немного в темноте. Глухо гремела музыка. Стена вибрировала, отдавая в спину каждый удар барабана и соло на бас-гитаре.

— Влад, где же ты, когда так нужен? — шептала Бажена. — Где ты? Зачем нас бросил? Почему не пришел? Зачем? Давай ты проснешься? Ты нужен своей семье. Мне. Нам.

Где-то закричала толпа. Началась новая песня.

Бажена опустила голову на колени и заплакала.

В ушах загудело, зажужжало.

— Ненавижу вас, мерзкие мухи! — закричала она. — И здесь меня достали!

Она не видела их, но чувствовала. Черный рой клубится вокруг.

Слезы брызнули из глаз. На этот раз — злые, обжигающие.

Потекли вниз по щекам, по шее, вниз — на платье. Тонкий атлас мгновенно пропитался соленым.

— Ненавижу всё это! — кричала она с тоской, — Дура, дура! — повторяла она слова бессмертного, — осталась бы в Заяжске, да, все было бы хорошо! Никаких вампиров, никакой магии. А теперь сдохну тут и никто не вспомнит!

Ударила рукой по стене, осыпав себя пылью. Потом ещё и ещё.

Бажена била стену руками, вымещая злость и отчаяние. Она не обращала внимание на боль — та прошивала её тело с каждым ударом, но девушка продолжала.

Ярость придала ей сил. Она встала, хватаясь за вросшие в стену плети. Будь они толще, полезла бы наверх, но нет — они обрывались, стоило потянуть за кончик.

— Дурацкий плющ! Дурацкая я! — она отбросила во тьму оторванные куски растения.