Рена и потерянная принцесса

— Пора уходить отсюда, — решительно проговорила она. — Андреус скоро хватится своих исчезнувших солдат и быстро узнает, что с ними произошло. Он догадается, что не только маленькая девочка, но и кто-то посильнее проник в его земли. И тогда нам не миновать погони.

— Так поспешим! — всполошился Тайрон.

Перед самым носом Рены замелькали, захлюпали по жидкой грязи его расхлябанные сандалии. Следом заторопился Коннор, меся грязь крепкими сапогами. Идрес подняла дорожную сумку Рены и перекинула ее через плечо.

Рена засеменила за ними. Теперь перед ее глазами мелькали собственные ноги… то есть лапы. Они были мохнатые и такие же пестрые, как ее прежние волосы.

«Я — полосатая собака, — подумала она. — Наверное, такая же смешная, как та девочка Рена, которой я недавно была».

Рена извернулась, скосила глаза и увидела часть своего длинного узкого тела, короткий, бубликом, хвостик.

«Как забавно быть собакой!» — вдруг весело подумала Рена.

Она, привыкая к своему новому телу, повертелась на одном месте, пробежала вперед, сделала круг. Странно было бежать, почти уткнувшись носом в землю. И эти запахи! Они такие острые, что постоянно хочется чихать. А еще звуки, прилетающие отовсюду. Уши настороженно поднимаются на самый ничтожный шорох.

Как интересно!

Мальчики позади о чем-то тихо толковали на ходу. Рена немного притормозила, пристроилась рядом и побежала у их ног, прислушиваясь.

Тайрон посмотрел на нее странным взглядом, одновременно жалостливым и любопытным.

— Привет, Рена, — подмигнул он ей. — Жаль, ты не можешь рассказать, что сейчас чувствуешь.

— Я всегда любила собак, но, не собираясь становиться собакой, мало обращала на них внимания, — пролаяла Рена. Она уже привыкла, что вместо слов из горла вырывается непонятное людям тявканье, но молчать не желала, стараясь не забыть человеческую речь.

Тайрон вздохнул.

— Не понимаю, что она хочет сказать.

— Она не унывает. — Коннор ласково улыбнулся Рене. Она посмотрела на мальчика снизу вверх. Теперь он казался величиной с дом.

— Надеюсь, — уныло откликнулся Тайрон.

— Я кое-что знаю о собаках, — сказал Коннор. — Испуганные собаки не вострят ушки, а прижимают их к голове. Грустные собаки не виляют хвостами.

— Правильно! — весело пролаяла Рена.

Тайрон нежно провел ладонью по лохматой собачьей спине.

— Жаль… — повторил он и хмуро отвернулся.

Коннор обнял его за плечи.

— Мы все виноваты, Тайрон. Все вместе ошибались, но зато пока живы и кое-чему научились, — мягко сказал он.

— Это первые мудрые слова, которые я от тебя слышу, принц из Сирадайеля, — пробормотала Идрес.

Тайрон выпрямился, поднял голову и четко произнес:

— Не утешайте меня! Я глупый, самонадеянный петух! — Он резко обернулся к чародейке. — Идрес, откуда хозяйка Селшаф знала, что ты явишься сюда, в Сенна Нирван?

— А мне откуда знать? И потом, в убежище не принято задавать вопросов. О хозяйке Селшаф и мэтре Гастарте почти ничего, кроме их имен, не известно. Но в волшебстве они толк знают. Это без сомнения.

— Ты слышала об их волшебных деяниях?

— Нет, но к ним приходили необычные гости, — откликнулась Идрес.

Некоторое время Тайрон шел молча, о чем-то размышляя.

— Теперь я понимаю, что мы повстречались с ними не случайно. Но если это так, если они желали, чтобы ты присоединилась к нам, почему просто не сказать об этом, не предупредить?

В холодных глазах Идрес промелькнула усмешка.

— И ты задаешь такие вопросы после стольких лет учебы в школе волшебства? — Она вдруг поджала губы. — И все же меня возмущает их бесцеремонность. Почему я должна подчиняться чьей-то воле?

Никто не решился заговорить. Минуту-другую они шагали молча. Потом Идрес вдруг громко рассмеялась.

— Но мне-то ясно, зачем я здесь. — И у нее в руке оказалась громадная сумка. — Вас надо подкормить. Почему бы вам не остановиться, досыта поесть и обсудить, как лучше проникнуть в Эдранн?

Тересса влезла на грубо сколоченный деревянный стол, приложила ладони к влажной каменной стене, встала на цыпочки и, как только могла, вытянула шею. Глаза ее были устремлены вверх. Теперь она могла увидеть сквозь прорезанное почти под самым потолком узкое окно-щель хотя бы краешек солнца. Бледный круг солнца, наполовину скрытый пеленой серых облаков, все же посылал в сырое подземелье слабые лучики. Она глядела на него, нежилась в едва ощутимом тепле. Даже от такого неяркого света глаза слезились, но и это было приятно.

Но вот солнце чуть передвинулось на запад и ушло за обрез окна, оставив на сумрачном небе лишь тающий отсвет. Тьма в холодной камере стала еще мрачнее, слезящиеся каменные стены словно бы сблизились. Тересса отвернулась от окна и слезла со стола.

Тяжело рухнув на железную койку, она отчаянно боролась с вскипавшими в глазах жгучими слезами тоски и обиды. Нет! Она не собирается сдаваться! Не Станет реветь, как бы это ни было трудно.