Рената

…Очнувшись на двенадцатые сутки во фронтовом госпитале, Каблуков первой увидел Олю. Ее лицо на фоне глубокого майского неба. И, услышал самую чудесную музыку на земле — тишину мирного послевоенного дня.

А потом он стал поправляться. И они поженились.

Шли годы. Давно уже Ивана Николаевича Каблукова называют «товарищ полковник». Его часто переводят из одной воинской части в другую. И Оля, бывший санинструктор, а теперь просто Олимпиада Трифоновна, всегда едет вместе с ним.

И растут у них две дочки — Соня и Клава.

«Разрешите обратиться»

Рано утром к Ренате влетела восторженная Клава:

— Папа приехав! Насовсем! Подарков привез всем…

Ренате хотелось подробнее расспросить подругу про ее папу. Но Клаве не сиделось.

— Я побегу… Я потом еще приду. А то папа все самое интересное пораскажет. — И убежала.

В тот же день, за ужином, Рената спросила:

— Папа, а есть правда?

— Странно, — сказал папа, — а разве ты сомневаешься, что она есть? Разве я или мама тебя обманывали?

— Нет, пап. Я про другое говорю. Вот Клаву обижает Сонька. Сама что-нибудь наделает, а на нее свалит. И мама ее накажет, а Сонька смеется. Говорит: «Если ты меня слушаться не будешь, то хоть разорвись, а тебе никто не поверит». А это не по правде. Ведь Сонька врунья. А Клава хорошая. И Клаву мама наказывает за Соньку. Что ли, так делают?

— Может быть, она слишком верит своей старшей дочери. Или…

— А что сделать, чтоб она поверила, что Клава хорошая? И чтоб Соньке не верила?

— Ну, Ренка. Это дело сложное. Нужно доказать… Ты думаешь, что все видят, кто хороший и кто плохой? В жизни все было бы в сто раз проще, если бы люди знали, кто какой. Плохой сам любому глаза выцарапает, чтобы доказать, что он хороший. Соврет, подлость любую сделает. А хороший ведь подлость не сделает, не соврет, да и вообще стесняется хорошее о себе говорить… Значит, друзья должны защитить…

— Ладно, папа, я защитю!

— Не «защитю», а «защищу», — поправила мама.

— Ну, все равно, пусть все по правде будет! — сказала Рената.

* * *

Поговорить по правде с Клавиной мамой не удалось. Ренату попросту выставили за дверь. А Ренкиной маме Олимпиада сказала:

— И слушать не хочу. Своей занимайтесь! А то она у вас просто уличная девчонка…

Тогда Рената решила поговорить с Клавиным папой и рассказать ему всю правду. Вечером она поджидала полковника у своего подъезда. И только повернулась на минутку, чтобы отогнать серую кошку, которая охотилась за воробьями, как увидела, что Клавин папа уже поднимается по ступенькам крыльца.

— Дя-дя-а! — крикнула Рената.

Он оглянулся, помахал ей рукой и скрылся за дверью.

Рената чуть не заревела от досады. А потом стала думать: «А почему он не подождал? — Еще немного подумала и решила: — Он же военный! А разве полковникам говорят «дядя»! Надо у папки разузнать». И, перешагивая через две ступеньки, заторопилась домой.

Папа помогал маме на кухне чистить картошку. Рената примостилась рядом на корточках:

— Папа, а ты генерала видел?

— Видел, — не поднимая головы, ответил лапа.

— А полковника?

— И полковника.

— И он говорил с тобой?

— Вот чудная. Конечно. Если по делу. И обращаться по форме.

— А как это — по форме?

Отец улыбнулся. Велел принести его фуражку и, став по стойке «смирно», отрапортовал:

— Товарищ каперанг! Глав-старшина Бикбаев по вашему приказанию прибыл!

— Здорово, папка! А если не по приказанию?

— Товарищ каперанг. Разрешите обратиться с личной просьбой?! — браво повторил отец.

— Папка! — удивилась Рената. — Ты же говорил, к полковнику. А сам говоришь «пират»?!

— Не пират! А ка-пе-ранг. Это так сокращенно на флоте говорят: капитан первого ранга. А это все равно что полковник. Ну, поняла?

— Еще как поняла, папка! — засмеялась довольная Рената и выскочила из кухни.

— Стоп! А зачем тебе это надо?

Но Рената не слышала папу. Она уже была в комнате и примеряла черные тренировочные штаны, кофточку-матроску. На синий берет прицепила красную пластмассовую звездочку. Покрутилась перед зеркалом и нашла форму в полном порядке…

* * *

Полковник Каблуков, не торопясь, шел по бульвару, отдыхая после трудного дня. Разглядывал акации и тополя, одетые в молодую листву, причудливые облака. Он щурился и прикрывал глаза рукой от солнца. Вдруг кто-то загородил ему дорогу.

— Товарищ полковник, здравствуйте! Разрешите обратиться?!

Перед ним по всем правилам строевого устава стояла черноволосая смуглая девчонка в матроске, держа руку у берета со звездой. Темные глаза смело смотрели на него.

— Пожалуйста, товарищ матрос, — улыбнулся полковник.

— Можно с вами поговорить о Клаве… И как Сонька на нее наговаривает, а мама ей верит. А она не виновата.

— Вольно! — скомандовал полковник. — Давайте-ка лучше присядем на эту скамеечку да поговорим в неофициальной обстановке.

— А матросам можно с полковниками сидеть? — недоверчиво спросила Рената.

— Можно, можно. А потом — я же сам тебя прошу. Я ведь не на службе. А тебя зовут, если не ошибаюсь…

— Рената!

— Точно! Так это о тебе у нас столько разговоров? А скажи мне, Рената, кто тебя научил так вот, по уставу, обращаться?