Ренегат

— Его святейшество… — в голосе Сильвио прозвучала нескрываемая усмешка, — просчитывает ситуацию на много ходов вперед. Не удивлюсь, если взятие Арбеса он использует для разведывания сухопутного пути к Берегу Черного Жемчуга. — Южанин недобро усмехнулся и заметил: — В Гиарнии этому рады не будут, монополии на торговлю с дикарями придет конец.

— Города Золотого Серпа потеряют куда больше, — сказал я, обдумывая услышанное. — Если торговый флот пойдет напрямик мимо Арбеса, богатеть начнут порты Западного побережья.

Сильвио остро глянул на меня, кивнул и замолчал, как-то враз перегорев и потеряв всякий интерес к продолжению беседы. Да еще дилижанс дернулся, качнулся и запрыгал на кочках так сильно, что я пребольно приложился плечом о дверцу.

— Ангелы небесные! — невольно вырвалось у меня. — Ради всего святого, зачем мы съехали с тракта?

И в самом деле — экипаж повернул на лесную дорогу, узенькую и разбитую тележными колесами. Ветви деревьев с пожухлой листвой так и заскребли по стенкам и закрепленным на крыше сундукам.

— Кучер разве не предупредил? — удивился южанин. — Перед Стожьеном он собирался заехать в какую-то деревеньку поблизости.

— Будь я проклят! — выругался я. — Стоило дождаться почтовой кареты!

— Стоило, — согласился со мной Сильвио, надел бархатный берет и потянулся к ставне. — Вы позволите, магистр? Я собираюсь вздремнуть.

— Разумеется, сеньор, закрывайте. Смотреть в лесу все равно не на что, а так будет меньше дуть.

За время поездки я продрог до костей и пару раз даже ловил себя на желании выбраться наружу и пробежаться рядом с экипажем. И уже немного жалел, что опрометчиво отказался от великодушно предложенного попутчиком бренди.

Глинтвейн! Как только приедем в Стожьен, непременно пошлю Хорхе за подогретым со специями вином. Корица, мед, изюм, цукаты…

Какое-то время я пытался задремать, но из-за тряски нисколько в этом не преуспел. Тогда вновь стал перебирать пальцами четки и не закончил еще и первого круга, как дилижанс дернулся и остановился столь резко, что нас едва не сбросило с сидений.

— Святые небеса! — не удалось сдержать мне раздраженный возглас. — Сейчас-то что?!

Прежде чем я нашарил засов и распахнул дверцу, сеньор де ла Вега беспечно усмехнулся.

— Полноте, магистр! — зевнул он, поправляя сбившийся берет. — Увязли в грязи, только и всего. Сейчас наши попутчики вытолкают дилижанс, и поедем дальше.

И точно — с улицы донеслись взволнованные голоса пассажиров из отделения для черни.

Я вздохнул и зло пробурчал:

— И надо было только сворачивать с тракта…

Выйти и помочь товарищам по несчастью мне и в голову не пришло. Не затем двойной тариф платил, чтобы месить ногами дорожную грязь. Справятся и без нас!

Не справились. В дверцу постучали, и это поразило даже сильнее неожиданной остановки.

— Неужто так сильно увязли? — нахмурился я. Сломайся ось или отвались колесо, дилижанс бы перекосило, а тут просто остановились.

— Ну что ж, магистр, — вздохнул Сильвио, — давайте облегчим работу лошадям…

Он положил скьявону на сиденье, я тоже вещи брать не стал, толчком распахнул дверцу и выпрыгнул на дорогу. Подошвы проломили корку подмерзшей грязи, под ногами мерзко чавкнула бурая жижа. Я поспешно переступил на чистое место, тряхнул сапогом и лишь после этого посмотрел на сгрудившихся у дилижанса пассажиров, их неестественные позы и перекошенные от страха лица. Сразу подался назад, но наткнулся спиной на южанина и замер с разведенными в стороны руками.

А кто бы на моем месте не замер? Нацеленный в грудь арбалет не тот аргумент, который проигнорирует разумный человек. Да и не всякий неразумный рискнет дернуться. Жизнь дороже.

— Грабки к солнцу, оба два! — потребовал худой дядька с волчьим взглядом — тот самый бродяга, которого мы подобрали по дороге.

Каторжанский жаргон в заблуждение не ввел: обычным ограблением здесь и не пахло. Недаром скалился в бороду дюжий охранник и поигрывал кистенем кучер, а юнец-форейтор хоть и приглядывал за лошадьми, но за пояс у него теперь были заткнуты потертые ножны с пехотным тесаком.

— Не дурите, сеньоры, и никто не пострадает, — обнажил кучер в насквозь фальшивой улыбке гнилые зубы и резко крикнул: — Оружие не хватай! Не хватай, я сказал!

Бродяга перевел арбалет на Сильвио, и тот поспешно отвел руку от пояса с дагой. Я воспользовался оказией и отступил к своим товарищам по несчастью.

Те все как один были людьми дородными, таких болт насквозь не прошьет, в мясе засядет. А пока самострел не разрядят, до леса бежать нельзя: дилижанс будто нарочно остановили точно посреди поляны. Что от одной обочины, что от другой деревья отступали никак не меньше чем на двадцать шагов. Да и кусты с редкими пожухлыми листьями и строевые сосны не лучшее укрытие от преследователей. Затеряться среди них не выйдет.

Ангелы небесные! Раньше мне ничего не стоило отвести болт в сторону одним лишь усилием воли, сейчас же приходилось идти на всяческие ухищрения, лишь бы только коснуться небесного эфира. Без предварительной подготовки ущербный колдовской дар помочь в скоротечной схватке не мог.