Ренегат

Миновал Новый год, приходившийся на самую длинную ночь в году. Праздновать его особого желания ни у кого не было, но традиция есть традиция, праздничный ужин был подан и съеден, вино выпито, все положенные обряды исполнены. К тому времени уже стало ясно, что следствие зашло в тупик. Делать Элане здесь было больше нечего, и она стала собираться в путь. К счастью, обозы в это время шли часто, так что менять своих планов ей не пришлось. Девушка понимала, что Джернес прав, но ей очень не хотелось подпускать к себе посторонних людей, пусть даже это будет слуга или охранник. Вынужденная по роду своей деятельности очень тесно соприкасаться с чужими личностями, в свободное от работы время она ревниво оберегала свою личную жизнь, наслаждаясь одиночеством и находя в нём отдохновение. Поэтому она утешала себя мыслью, что на многолюдном тракте ей вряд ли что-либо грозит. И вообще, если Кондар не дурак и не сумасшедший (а он и не то, и не другое), то на ближайшее время он затаится. Он уже побывал в шкуре загнанного волка, и ему это, скорее всего, не понравилось.

Джернес тоже собирался ехать в столицу, но сначала ему нужно было уладить какие-то формальности с судьями. Они договорились о встрече, Джернес порекомендовал гостиницу в Палине и попрощался. Хейнер предложил Элане свой возок, но она отказалась, предпочтя взять наёмный. Она не любила быть обязанной больше необходимого.

После Нового года мороз пошёл на убыль, и путешествие оказалось весьма приятным. В Палине она рассчитывала быть в двадцатых числах Рабола, первого месяца года. С попутчиками ей повезло, предводительствующий обозом седоусый купец, оказавшийся земляком Эланы, счёл своим долгом взять путешествующую барышню под свою опеку. Он тоже говорил, что негоже молодой женщине ездить по дорогам в одиночестве, и предлагал помочь подобрать надёжных людей. Элана даже почувствовала неловкость, отказывая ему, ведь он предлагал помощь совершенно искренне, уж это-то она чувствовала.

В дороге он развлекал её историями из своего богатого прошлого. Элане тоже было что порассказать, она в свои двадцать пять успела объехать полдюжины стран, но девушка предпочитала слушать, а не говорить. Она вообще крайне неохотно раскрывалась перед людьми.

Мимо проплывали села, поля, леса, иногда обоз заходил в небольшие города, но в них не задерживался, направляясь прямиком в столицу. Обозники везли не какие-нибудь банальные шерсть или сало, поклажу саней составляли предметы роскоши: чемерский фарфор, карперский бархат, серебряная утварь и ювелирные украшения работы ралинских мастеров. Соответственно, и охраны при обозе было на порядок больше, чем обычно нанимают в таких случаях. В любой другой стране такой обоз обязательно сопровождал бы маг, а может и не один, но Мейорси всё ещё с трудом принимала перемены, и хозяин всей этой роскоши решил не искушать судьбу. Впрочем, помимо собственных стражников, он мог рассчитывать и на охрану нескольких ехавших с обозом путешественников.

Шла вторая неделя пути, когда обоз остановился на ночь на постоялом дворе «Древний храм». Он стоял у подножия холма, на котором и в самом деле возвышались развалины величественного здания, во всяком случае, высота колонн производила впечатление и теперь. Интересуйся Элана историей язычества, она по форме колонн смогла бы определить, какому богу этот храм был посвящён. Как ни стремилась церковь вытравить память о двенадцати богах, некогда чтимых в этой части света, она продолжала жить – в названиях месяцев, в легендах и преданиях, в книгах и живописных сюжетах. За прошедшие полтора тысячелетия люди успели позабыть, какую цену требовали боги за своё покровительство, и языческие времена представлялись иным восторженным почитателям древности чуть ли не золотым веком.

Сани завезли в большой крытый двор, лошадей выпрягли и устроили на конюшне, хозяин и охранники расселись за столами в общем зале, остальные разошлись по комнатам. Элана попросила наполнить ей ванну и подать ужин в номер. Гостиница была хорошей и дорогой, постояльцев было много, в их числе и люди с большим достатком, поэтому обслужить здесь умели. Элана замотала волосы в полотенце, чтобы они не намокли, и опустилась в горячую воду. От воды шёл пар, пахло травами, уютно потрескивал огонь в камине, горели свечи. Навалилась дрёма, но Элана взяла себя в руки и принялась за мытьё. Спать лучше на широкой, застеленной чистым бельём кровати, а вода скоро остынет.

Когда она вышла из ванны и закуталась в мягкий тёплый халат, приятно ласкавший кожу, в дверь постучали, и горничная спросила, подавать ли на стол. Ужин тоже оказался превосходным, повар в «Древнем храме» сделал бы честь дому какого-нибудь вельможи. Отодвинув тарелку, Элана потянулась было к звонку, чтобы попросить служанку убрать посуду, но та постучалась в дверь сама.

– Прошу прощения, госпожа, но внизу вас ждёт какой-то господин. Говорит, что у него послание от господина Джернеса.