Ренегат

Я взглянул в предрассветное небо. Темные силуэты летучих мышей с громкими криками кружили над спинами исполинов. Иногда некоторые особи, складывая крылья, падали камнем, чтобы присоединиться к бою. Как правило, урона они никакого не наносили и тут же погибали, но потом, приглядевшись, я понял. Своими самоубийственными атаками они отвлекали внимание крабов на себя. А в это время шустрые умертвия, подбираясь незамеченными поближе, пытались атаковать самые незащищенные части тела речных монстров.

Эта тактика приносила результаты. У некоторых крабов не хватало конечностей. А самого огромного из них, похоже, оставили без глаз. Из черных проемов его глазниц сочилась темная жидкость.

Судя по разорванным телам гигантских червей и пауков, их кислота и паутина крабам особенно не нравились. Этих противников речные монстры старались уничтожить в первую очередь.

Я сперва не совсем понимал, почему крабы продолжают сражаться. Почему не пытаются сбежать в реку, ведь мертвяки все прибывают и прибывают. В отсутствие у крабов инстинкта самосохранения мне мало верилось. Но потом я заметил кое-что любопытное.

Разорванные тела мертвяков начали постепенно исчезать с берега. Приглядевшись, я увидел кое-кого еще. Мелких полупрозрачных то ли слизней, то ли пиявок. Пока кипел бой эти шустрики стаскивали в реку тела некроморфов, умертвий и летунов. Сперва я подумал, что они, так же как и леопард из притчи, пользуются удачным моментом, но затем до меня дошло. Полупрозрачные пиявки действуют сообща с крабами. Похоже, они каким-то образом контролируют исполинов.

Будто подслушав мои мысли, дух сообщил:

― Речные мокрицы и крабы живут одной колонией. Первые охотятся и защищают, вторые следят за икрой и кормят детенышей.

― Хм… А ведь эти мокрицы не так уж и безобидны, ― произнес я, наблюдая за тем, как тело пиявки обвилось вокруг туловища некроморфа, слишком близко приблизившегося к воде.

― Сто сороковой уровень, ― прокомментировал дух. ― Ты все еще намерен ввязаться в драку?

― Конечно, ― кивнул я. ― Помнится, один слишком занудный дух сетовал по поводу небогатых трофеев. Сам ведь предлагал охотиться на высокоуровневых тварей. Или уже забыл?

― Да, но…

― Приготовились, ― перебил его я и начал активацию заклинания.

Искорка и Обжора подобрались. Дух что-то тихо буркнул и замолчал.

― Я атакую первым. Вы ― по моей команде.

― Использовав 1000 единиц ярости темного охотника, вы активировали усиленное заклинание «Дыхание Бездны»!

— Предупреждение! Призванная стихия не знает пощады! Озаботьтесь приемлемой защитой либо постарайтесь держаться подальше от эпицентра бури.

— Предупреждение! Радиус поражения заклинания 200 метров

Сожалений о том, что вместе с мертвяками я уничтожаю, по сути, обычных обитателей реки, у меня не было. Я, так же как и они, охочусь, чтобы выжить.

Заклинание «Тлен Бездны», трансформированное темной энергией в «Дыхание Бездны», и до изменений было одним из самых опасных в моем арсенале. Но то, что я увидел сейчас, заставило волосы на моей голове встать дыбом.

Раньше оно имело вид темного магического облака, но теперь это была огромная волна черного пламени, которая стремительно пожирала все на своем пути. За секунду до того, как на меня посыпались оповещения о полученных трофеях, я услышал мурлыкающий шепот у меня над ухом:

― Великолепно, не правда ли?!

Глава 10

Тридцать ударов сердца. Именно столько времени понадобилось волне черного пламени, чтобы преодолеть дистанцию в двести метров. Всего тридцать ударов сердца и сражавшиеся на берегу монстры перестали существовать. Они даже не успели понять, что произошло. «Дыхание Бездны» превратило их тела в пыль угольно-черного цвета. Вода у берега, еще несколько секунд назад кишмя кишевшая мокрицами, покрылась маслянистыми пузырями.

Летунов, спустившихся слишком низко к земле, тоже зацепило. В живых осталось только несколько тварей. Они было попытались напасть на нас, но Искорка и Обжора легко расправились с ними.

― Я понял смысл притчи, которую ты мне рассказал, ― задумчиво произнес дух. ― Только что ты добыл больше трофеев, чем за все время с момента перехода из падшего мира. Только эсок без малого три миллиона. Пять тысяч семьсот десять серебряных, тысяча восемьсот семьдесят золотых и триста тридцать алмазных скрижалей. Кстати, те самые мокрицы и принесли нам главный улов.

Я мрачным взглядом окинул берег, превратившийся в черную пустыню, и произнес:

— Это еще не все…

― Да, я вижу… ― взволнованно произнес дух. ― И я не уверен, стоит ли… Это ведь…

― Стоит, ― резко оборвал я его. ― Я сам выбрал этот путь.

Дух промолчал, но я чувствовал его страх и сомнение.

Я снова открыл последние оповещения и вдумчиво их перечитал.