Ренегат

Сюзанна ободряюще улыбнулась ему, и волны удовольствия окутали Райса, хотя, трезво мысля, он должен был рассматривать улыбку как одобрение того, что он смог самостоятельно сесть на кровати. Райс отругал себя за то, что распустил нюни. Улыбки воспринимались им как маски, а не искреннее проявление чувств. «Запомни, — говорил он себе, — она должна чего-то хотеть от тебя». Он утвердился в этой мысли, когда заметил в ее глазах завораживающе-обманчивый блеск.

Сюзанна несла в руках пару самодельных костылей и корзинку. Следом за ней шел конвоир с кувшином воды. Быстрота, с какой она приручила обычно грубых охранников, была достойна восхищения.

Поприветствовав Райса улыбкой, Сюзанна сосредоточила свое внимание на брате. Она выглядела усталой и озабоченной, даже, пожалуй, грустной, но в ее поведении не было отчаяния. Вес не проявил никакого интереса к костылям. Сюзанна — теперь даже в мыслях он называл ее по имени — Сюзанна — присела в ногах койки.

— Ты испробуешь их, Вес?

— Нет.

— Ну, пожалуйста, — в ее голосе звучала мольба и настойчивость.

Райс старался отвлечься от разговора между братом и сестрой и не мог. Напротив, он стал жадно прислушиваться.

— Черт подери! Я не хочу зависеть от пары палок.

— Может быть, ты собираешься остаться здесь навсегда?

— Оставь меня одного, Сью. Черт с ними, с костылями. Оставь меня в покое.

Сюзанна отвернулась в надежде скрыть навернувшиеся на глаза слезы, но наткнулась на мрачный лик Райса. Их взгляды встретились на секунду, показавшуюся обоим часами, и Райс внезапно воспарил и прикоснулся к вечности.

Они создали вокруг себя напряженное пространство, насквозь пропитанное волнами взаимопритяжения, и даже в своем болезненном состоянии Райс чувствовал, как все части тела, не потерявшие чувствительности, испускают такой жгучий жар, который заглушает даже боль.

У него вдруг появилось странное ощущение близости, как будто нечто, вроде невидимых цепей, приковало их друг к другу. Судьба? Он не верил в судьбу. Каждый сам строит свое будущее. Как умеет.

Странные и незнакомые чувства овладели Реддингом, заставляя ощутить себя слабым и неуверенным в себе. Именно эти качества он презирал в людях.

Райс безотчетно жаждал дотронуться до женщины, прижать ее к себе, защитить. Он хотел бы положить конец горю, которое заставляет печалиться эти удивительно выразительные, говорящие глаза. Его руки рванулись, чтобы помочь ей, успокоить ее, Сюзанна взирала на протянутые руки, жаждущие защитить ее, с изумлением, которое сменилось тем же чувством обретения родственной души, какое испытал и Реддинг.

Сюзанна протянула руку. Их пальцы встретились, и они обожглись друг о друга. Искра, теплившаяся глубоко внутри, вспыхнула ярко, и они вдвоем очутились под небесным куполом в состоянии неземного блаженства, отделенные от всего мира.

Райс резко отдернул руку. Ему приходилось испытывать сильные чувства: ненависть, дикие амбиции, но никогда ничего похожего на этот взрыв — как будто снаряд ударил и разнес на куски его защитную броню. Райс пытался наскоро обрести контроль над своими чувствами, которые были так новы и неожиданны, что он не знал, как обуздать их.

«Вожделение, — объяснил он себе. — Обычное вожделение. Ну, может быть, не совсем обычное, но от этого оно не перестает быть вожделением». Реддинг не знал ничего другого и ни во что другое не верил.

Сюзанна продолжала стоять неподвижно — руки протянуты к нему, глаза полны удивления и сомнения. Потом глаза расширились еще больше, руки упали по сторонам. Женщина резко развернулась и вышла, оставив корзину и костыли.

Мысленно обругав себя, Райс закрыл глаза, стараясь смирить бурю внутри. О Боже! Он обнаружил в себе чувство, о существовании которого никогда не подозревал. Райс испытывал физическое мучение от овладевающего им желания ощущать ее, обнимать, защищать. Он уныло усмехнулся. Райс Реддинг, влюбленный, как школьник! Он всегда презирал состояние беззащитности, в котором пребывали несчастные страдальцы от любви. Женщины существовали для развлечения и ни для чего больше. Даже Лорен Брэдли была предназначена для развлечения. Для него было забавой помочь ей. Может быть, размышлял Райс, эти неожиданные, необъяснимые изменения произошли с ним из-за ранения, которое подорвало его естественные защитные силы и чувство здравого смысла?

В гневе он повернулся к Весу, который лежал, вперив взгляд в дверь, за которой скрылась Сюзанна. Райс пренебрежительно перевел взгляд с лица полковника на костыли, которые лежали рядом с койкой.

— Черт возьми! Как в одной семье могли вырасти такие разные дети?! — Вес повернул голову в сторону Райса. — Похоже, что весь характер достался вашей сестре.

— Подите к черту, Реддинг.

Райс презрительно дернул плечами.

— Вы всегда так легко сдаетесь? — поддел он Веса. — Я думал, американцы более мужественные люди.