Ренегаты (СИ)

И спел целую поэму, красивей которой никто из них не слышал в жизни. В ней было всё: строгая чистота зимы и пылкий жар лета, осеннее золото и зелёное разнотравье весны, высота гор и неба, ширина степного раздолья. Вольная воля.

Возможно, оттого Ильдико решила произнести речь. Собрала вокруг себя народ. Их оказалось на удивление много: не меньше сотни мужчин и женщин, многие из коих были в тягости, как она сама. И столько же лошадей, годных под вьюк и седло.

Сказала им:

- Именем моего чрева и дитяти, коего назову Эгиед, "Росток будущего". Именем правой руки моего супруга по имени Вираг, "Лучший цвет весны". Мы здесь не родичи и не род. Мы племя. И мы испытаны. Ибо легко наслаждаться богатством ума и красоты, когда жизнь ласкова и беспечна, и трудно, когда она становится просто жизнью как она есть. Наше малое племя не сможет пребывать в одиночестве - мы будем искать сильнейшего, и мудрейшего, и приверженного чести народа. Но, клянусь, мы станем его солью - такой, что не растворится ни в чьей воде. Я нарекаю нас Эноньо, "Выстоявшие".

Это была правда, которая ещё не правда, но становится ею после того, как ты её выговоришь. А говорила Ильдико на языке онгров впервые так долго и так безупречно.

И прежние имена отдалились от неё навсегда.