Ренессанс

– Вот что я тебе скажу, Джером, – хмуро произнёс Эдвард, давя на газ. – Если ты хочешь выйти из дела, так и скажи. Скэриэл брал в команду низшего, а не невинную ромашку, пускающую слезу, когда дело доходит до детей. Мы тут готовимся к перевороту, к революции, и нет времени тосковать по одному убитому.

– Ты на его стороне…

– Я на стороне здравого смысла, если такое вообще может быть в нашей ситуации. Низшие гибнут каждый день: убийства, наркотики, алкоголь, несчастные случаи. Так ещё нормальных больниц нет, да и денег на лечение. Мы все в Запретных землях как тараканы. Выживаем, как можем.

– Скэриэл его убил, – процедил я. – Убил ребёнка.

– Если нас поймают, то всех троих убьют. Прости, но я не готов так рано помирать. На месте Скэриэла я поступил бы точно так же. Этот низший мог нас сдать.

– А мог и не сдать.

– Я бы не хотел проверять и надеяться на лучшее.

Когда мы доехали, Эдвард остановился у дороги, не заезжая на участок, и выбил сигарету из пачки.

– Видел я его мать. И отчима этого тоже видел. Оба пьяные, еле на ногах стояли. Удивительно, как этот пацан вообще дожил до своих лет.

Я вылез из салона, забрал с заднего сиденья сумку и подошёл к Эдварду. Тот сидел, приспустив окно, и курил.

– Ты меня всё равно не переубедишь. Не переживай, из дела я не выйду. Клятва на крови, помнишь?

– Я и не пытался, просто сил уже нет смотреть на твою кислую рожу. Клятва на крови, ха, – усмехнулся Эдвард. – Как будто только это тебя удерживает.

Я молча направился к дому. Открыв ключом, вошёл в холл, скинул сумку на пол и крикнул:

– Я дома!

В ответ тишина. Я повесил куртку и снял обувь, затем подошёл к лестнице и крикнул ещё раз:

– Скэриэл, я приехал!

Меня не отпускало гнетущее предчувствие. Я поднялся на второй этаж и наткнулся на свет из-под закрытой двери ванной комнаты. Скорее всего, он принимает ванну. Наверное, опять нежится в горячей воде и в наушниках слушает очередную заумную лекцию.

Подойдя к двери, я ударил по ней и громко проговорил:

– Скэриэл, я вернулся. Эдвард поехал за продуктами. Я пока внизу приберу. Потом будем ужин готовить.

Он ничего не ответил, и я ударил ещё раз.

– Эй! Ты меня слышишь?

Я покрутил дверную ручку. Закрыто.

Не сделал ли Скэриэл что-то с собой? Я вспомнил, каким разбитым он сегодня был. Меня охватила паника, и на дверь градом обрушились удары. Я звал Скэриэла, а в ответ – только молчание.

– Спокойствие, – пробормотал я себе под нос.

Но паника начала нарастать в геометрической прогрессии, стоило мне набрать номер Скэриэла. Я услышал мелодию по ту сторону двери. Никто не отвечал на звонок. Я бегом спустился вниз, на кухню, схватил нож и поднялся обратно. Руки дрожали, когда я пытался открыть дверь. Я так перепугался, что не мог почувствовать, как язычок скользит по срезу в замке. Всё это время я не оставлял попыток докричаться до него. Пришлось попытаться ещё два раза, прежде чем дверь открылась.

Скэриэл лежал в заполненной до краёв ванне. На нём был сегодняшний костюм с похоронной процессии. Тяжёлые влажные пряди облепили бледное лицо. Скэриэл был без сознания, а вокруг него медленно плавали рвотные массы. Они были повсюду: на подбородке, на кончиках волос, на костюме и в воде. Стояла отвратительная вонь. Я задержал дыхание, стараясь абстрагироваться от запаха. Мутило от одного только вида. Я испуганно подбежал, опустился на колени и бережно притронулся к холодной руке, свисающей с бортика, словно надломленная ветка.

– Скэриэл!

В раковине – вскрытая упаковка таблеток. Белые и круглые, они валялись на полу, несколько я уже успел раздавить. Название на упаковке мне ни о чём не говорило.

Я тормошил его за плечо, но он не отзывался. От моих резких движений голова Скэриэла безвольно упала на грудь. Меня охватил дикий страх. Я приподнял его голову за подбородок и дрожащими пальцами откинул мокрые волосы с лица. Проверив пульс, убедился, что он ещё жив – с невероятным облегчением выдохнул; по моей коже побежали мурашки: я испугался, что раз и навсегда могу потерять Скэриэла. Вскочив на ноги, я начал лихорадочно соображать, что делать. Нужно срочно вызывать «Скорую». Нужно позвонить Эдварду. Но первым делом нужно убедиться, что Скэриэлу ничего не угрожает. Я приоткрыл его рот и увидел большое количество рвоты. Кажется, он вырубился во время процесса. Осторожно пальцами я прочистил гортань, боясь, что сделаю только хуже и затолкаю рвоту глубже в горло. Главное, чтобы он не задохнулся. Вода была ледяная. Приглядевшись, я заметил, что губы его приобрели синеватый оттенок. Сколько он уже был в отключке?! Пару раз ударив Скэриэла по лицу, я обрадованно вскрикнул: он слабо шевельнулся и приподнял подбородок.

Включив тёплую воду, я направил струю на Скэриэла. Он устало разлепил веки, заторможенно попытался увернуться от воды, но ничего не вышло. Тут он завис, судорожно схватился за рот, и его повторно вырвало на себя. Содержимое желудка потекло по рубашке. До меня донёсся неприятный кислый запах.

– Твою мать, что ты делаешь? Умереть захотел! – кричал я, придерживая его мокрые волосы, пока он, скорчившись, блевал уже в воду.