Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Однако в пылу работы Соньер не забывает о таинственных манускриптах. Аббат Буде признался собрату, что он не в силах их перевести, и вернул Соньеру его находку. Поскольку глава муниципалитета попросил аббата хранить манускрипты в архиве мэрии, то кюре довольствовался тем, что отдал мэру их копии, — по крайней мере, так говорят. Такое утверждение, конечно, может несколько смутить, ибо как Соньер мог сделать идентичные копии, если он толком не понимал, что написано в документах? Так или иначе, Соньер вновь обращается за советом к Буде, который в свою очередь направляет его к епископу Каркасонскому. Слушая рассказ священника, монсеньор Бийар рассматривает манускрипты с пристальным интересом. Похоже, что в трех документах содержатся молитвы, но в четвертом заключена довольно сложная генеалогическая информация. Но епископ Бийар, как и Соньер, не архивист и не палеограф, его знаний, увы, не хватает на то, чтобы расшифровать документы. Единственное, что можно сделать в этом случае, — обратиться к компетентным людям.

Самым простым решением, на первый взгляд, было направить документы в Архив департамента Од: там наверняка можно найти специалистов по древним надписям. Но нет, монсеньор Бийар не желает прибегать к помощи архивистов департамента: это сплошь республиканцы, если не сказать антиклерикалы, им невозможно доверить такие документы, поскольку они тут же используют их в своих целях. И потом, кто знает? Возможно, в манускриптах содержится тайная информация, которую не следует разглашать, поэтому лучше оставить их в собственном распоряжении. В силу этого монсеньор Бийар отправляет Соньера в Париж, чтобы тот передал документы людям, которым можно доверять. Епископ снабжает аббата рекомендательным письмом для странного книготорговца Ане, который издает книги религиозного содержания: издатель близко знаком с аббатом Биелем, директором семинарии Сен-Сюльпис. Таким образом, аббат Биель, взяв на себя заботу о Соньере, сможет в свободное время изучить документы и высказать свое мнение. В крайнем случае, у Ане есть племянник Эмиль Оффе, специалист по древним языкам и криптографии, он тоже может помочь деревенскому кюре. Итак, монсеньор Бийар, позволив Соньеру покинуть приход на три недели, снабжает его 1400 франками, что должно покрыть все расходы, как дорожные, так и связанные с изучением и переводом манускриптов.

Образ действий епископа ясно указывает на то, насколько сильно был заинтересован монсеньор Бийар находкой аббата. [39]К тому времени кюре Ренн-ле-Шато прекрасно знает, чего от него ждут и как ему следует поступать: аббат Буде рассказал ему о существовании тайного братства, членом которого якобы является монсеньор Бийар. Соньер получает инструкции и ни минуты не медля отправляется в Париж.

Сложно представить, что почувствовал аббат, сойдя с поезда в разгар парижской суеты. В те времена, когда провинциалы не решались на дальние и длительные поездки, столица вполне могла показаться приезжему из захолустья огромной чужой страной. Отдельный, особый и обособленный мир — таким предстал Париж перед глазами скромного деревенского священника, одетого в сутану старого покроя. И все же, несмотря на свои тайные страхи и колебания, Соньер находит издателя Ане. Тот устраивает аббата у себя, обещая ему, что в ближайшее время он встретится с аббатом Биелем и его племянником Эмилем Оффе. Так и происходит: директор Сен-Сюльпис аббат Биель, увидев манускрипты, проявляет горячий энтузиазм. Поблагодарив Соньера, он просит у него разрешения показать эти документы сведущим людям. По его словам, никто не справится с такой тонкой работой лучше, чем юный Эмиль Оффе, которому он полностью доверяет: к тому же Оффе всегда может воспользоваться услугами своих знакомых специалистов в области криптографии.

Не будем забывать, что аббат Биель — директор семинарии Сен-Сюльпис, чьим далеким предшественником является аббат Олье, основатель Сен-Сюльпис и влиятельный член всемогущего «Общества Святой Евхаристии» в XVII веке. Аббат Олье в свою очередь был дружен с Никола Павийоном, епископом Але, а поскольку внутреннее убранство собора Сен-Сюльпис не может не напомнить интерьер церкви Ренн-ле-Шато, то это вновь возвращает нас в Разе: круг замкнулся. Можно сказать, что Беранже Соньер оказывается среди знакомых.

Однако собор Сен-Сюльпис и лавка издателя Ане оказываются не только средоточием духовной деятельности, но и центром деятельности спиритической: на дворе конец XIX века, время расцвета множества групп и оккультных обществ, членами которых являются многие известные люди Парижа. Меньшее, что можно сказать о таких обществах, то, что в них царит отнюдь не католическая атмосфера… В нее-то и погружается Беранже Соньер, который, возможно, не предусматривал такого поворота событий. Но, как бы то ни было, похоже, что ему нравится бывать в кругах, тяготеющих к оккультным знаниям.