Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Далее я лишь вкратце напомню об основных событиях, уже изложенных мной в «романе об аббате Соньере», желая тем самым обозначить проблемы, которые всплывут в ходе этого расследования. Итак, безудержное желание отреставрировать церковь. Странная связь с Мари Денарно и непонятно чем вызванное благорасположение к аббату епископа Каркасонского. Раскопки в церкви и находка некой вещи. Осквернение могилы маркизы Мари де Негри д’Абль. Блуждания по каменистому плато в компании Мари Денарно, частые встречи с аббатом Буде. Исповедь аббату Жели. Превращение бедного деревенского кюре в знатного «феодального сеньора» и осуществление его проектов по обустройству деревни. Странные взаимоотношения с иностранными и местными гостями, частые отъезды из Ренн-ле-Шато, что доказано, за исключением поездки в Париж. Сногсшибательный образ жизни, неизменное стремление к монархизму. Необычное и противоречивое внутреннее убранство церкви Ренн-ле-Шато. Встречи и беседы в конфиденциальной обстановке с австрийским эрцгерцогом, скрывающимся под именем Жан Орт. Разногласия и споры с монсеньором Босежуром, новым епископом. Выдвинутые против аббата обвинения в симонии, неумелая защита Соньера и его постоянный отказ рассказать об источнике своих доходов. Опала и выигрыш дела в Римской курии. Окончательное отстранение от службы. Настойчивое желание остаться в Ренн-ле-Шато. Денежные затруднения и нищета в начале Первой мировой войны. Смерть аббата Буде и «новое обогащение» Соньера, череда грандиозных обременительных проектов. Наконец, таинственная скоропостижная кончина аббата (получил ли он отпущение грехов перед смертью?) и странный образ жизни Мари Денарно вплоть до 1953 года. Все это можно считать «теневыми сторонами дела Ренн-ле-Шато».

Беранже Соньер был человеком, не склонным к откровениям или признаниям. Он сумел убедить Мари Денарно хранить его секрет в тайне от всех — так она и поступила, уважая последнюю волю покойного, кому она слепо повиновалась всю свою жизнь. Беранже любил щеголять на фотографиях, предназначенных для изготовления почтовых открыток, приносивших ему прибыль: вот он на фоне виллы «Вифания», вот он стоит перед башней «Магдала», а вот он в компании Мари Денарно прогуливается в своих изысканных садах. Это имение подпитывало гордость Соньера в той же мере, в какой оно подпитывало и его уверенность в тех, кто ничего не потеряет, даже если дела окажутся для него роковыми. Всю свою жизнь Беранже Соньер был настолько замкнутыми скрытнымчеловеком, что выяснить, кем же он был на самом деле, оказалось чрезвычайно сложным делом. Решить этот вопрос поможет лишь тщательное изучение тех самых «теневых сторон», которые были обозначены чуть выше: как это ни парадоксально, но именно они способны «осветить» личность Соньера, помочь увидеть его истинный облик, отличный от того, каким он был изображен в романе, написанном за тридцать лет после его смерти.

«Тень» первая: «великий магистр» монсеньор Бийар

Первое, что бросается в глаза при прочтении этого «романа», — утверждение о некоем «пособничестве» епископа Каркасонского и кюре Ренн-ле-Шато. Некоторые версии романа твердо настаивают на том, что епископ отправил Соньера в столь незначительный и бедный приход лишь потому, что хотел доверить ему некую тайную миссию. Она заключалась в том, чтобы отыскать если не сокровище, то, по крайней мере, чрезвычайно важные (и ценные) для Церкви документы, спрятанные в храме Ренн-ле-Шато аббатом Бигу перед его эмиграцией в Испанию.

Что ж, такое объяснение действий епископа вполне логично. Действительно, все могло быть именно так. Но тогда почему был выбран именно Соньер, а не кто-либо иной? В ответ на это могут пояснить, что монсеньор Бийар тоже выполнял чьи-то приказания. Но чьи это были приказы, архиепископа или самого Ватикана? В некоторых гениальных, но сумбурных теориях мелькает предположение, что епископ действовал от имени таинственного братства, которое держало под контролем все действия Соньера. Однако нет нужды прибегать к такому «таинственному» объяснению. Вполне возможно, что церковное начальство действительно могло заинтересоваться документами, имеющими прямое или косвенное отношение к Церкви, которая бы с радостью отделалась от них или упрятала бы их в надежное место: на свете есть такие вещи, о которых лучше молчать. Во всяком случае, эта приемлемая гипотеза не отбрасывает тени на добропорядочность, чистосердечие и христианское рвение епископа. Равным образом она не очерняет и его подчиненного, аббата Соньера. Таким образом, желая вознаградить аббата за успешно выполненную миссию, епископ предоставляет ему право действовать по его усмотрению, поэтому он закрывает глаза как на архитектурные «излишества» Ж. Маркаль Соньера (в том числе и на внутреннее убранство храма), так и на его финансовую деятельность.