Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Порою кажется, что тень Мари Денарно заслоняет тень самого аббата. Впрочем, он сам приложил к этому усилия, вплоть до фотографий на почтовых открытках, которые запечатлели его в компании верной «служанки» на фоне виллы «Вифания». Однако читатели, жаждущие увидеть в паре «Денарно-Соньер» еще один извод легенды о Тристане и Изольде, будут жестоко разочарованы: отношения между Мари и Беранже не строились по законам прекрасной и вечной любви, не знающей преград и предательств. У аббата Соньера, как известно, была «горячая кровь». Видимо, это было у него в крови: его брата Альфреда, священника и сверх того члена почтенного ордена иезуитов, обвиняли в не меньшей «горячности», проявленной им в отношении слабого пола. К тому же жалобы Беранже Соньера о том, что ему нередко приходилось расплачиваться за грехи своего брата, вызывают закономерный вопрос: почему Соньер не расплачивался за собственные прегрешения с Мари Денарно? Быть может, потому, что их и не было? В конечном счете, у нас нет ни одного доказательства того, что между кюре Ренн-ле-Шато и его служанкой была любовная связь. Никто не может твердо утверждать, что Мари была любовницей аббата или, если предпочтительнее, что Беранже сожительствовал с собственной служанкой.

Нужно признать, что степень вероятности этого факта велика. Деревенский кюре, принявший на службу молоденькую (и симпатичную, по утверждениям односельчан) девицу, тем самым дает повод к предположениям такого рода. Служанка двадцати четырех лет от роду в доме священника — об этом, разумеется, охотно будут судачить. [98]Но, с другой стороны, Ренн-ле-Шато — это Окситания, где очень любят истории о кюре, спящих со своими служанками. Окситанский народный фольклор изобилует сказками такого рода, порой даже непристойными (точнее сказать, бесцеремонными). [99]Как говорят в Окситании, кюре — тот же человек, а потому он волен поступать так, как поступают все люди. В любовных связях аббатов и служанок не видят ничего дурного. Главное, чтобы кюре не был чересчур строг к таким же, как он, «ошибающимся» мужчинам и женщинам, которые приходят к нему на исповедь. Почему бы, в конце концов, не договориться? В Ренн-ле-Шато мало кого волновало, что приходской кюре сожительствует с прислугой: более того, когда Соньер окажется на скамье подсудимых, во время церковного процесса его ни разу не упрекнут в том, что он живет с Мари Денарно: на подобный проступок епископство, похоже, закрывает глаза. Даже если кто-либо и подозревает Соньера в «преступной связи» со служанкой, то он тем более не собирается поведать об этом прокурору церковного суда: если Соньер живет во грехе, это его дело — главное, чтобы дело это не дошло до скандала. [100]Но Беранже Соньер избегал огласки в этой области, в отличие от своего злополучного брата-иезуита.

Рассказ о бедной девушке Мари Денарно, поступившей в услужение аббату Соньеру (по собственному желанию или по приказу аббата Буде) и влюбившейся в этого «великого человека» с первого взгляда, может взволновать сердце любого читателя. Эта история прекрасна, трогательна — и полностью вымышлена. Все началось с того, что новичок кюре, прибыв в Ренн-ле-Шато, поселился у доброй прихожанки и жил у нее до тех пор, пока не были завершены первые работы в доме священника. Новое жилище Соньера было еще далеко от совершенства, поэтому в 1892 году аббат попросил перебраться в Ренн-ле-Шато своих старых знакомых, семью Денарно, которая помогла ему успешно завершить работы по обустройству дома.

Денарно были родом из Эсперазы. В семье было четыре человека: отец, мать, сын и дочь Мари. Отец и сын Денарно были умелыми ремесленниками. Когда семья перебралась в Ренн-ле-Шато. Мари, родившейся в 1868 году в Эсперазе, исполнилось двадцать четыре года, и она стала помогать матери «приглядывать» за домом священника. О семействе Денарно будут отзываться как о «гостеприемной» семье — поскольку Денарно поселились у священника, оплачивая проживание в его доме работами по его починке и обустройству. Впоследствии отец и сын уйдут работать на завод в Эсперазу, мать последует за ними, а Мари останется у Соньера. Увы, рассказанная подобным образом, романтичная история теряет весь свой былой шарм. Тем не менее вполне возможно, что связь Мари и Беранже возникла еще тогда, когда в доме священника проживало все семейство Денарно (правда, тому нет ни единого доказательства). В оправдательных документах, которые Соньер представил на процессе, он позаботился упомянуть о вознаграждениях за мессы, которые, как он утверждал, поступили к нему от Мари Денарно и ее матери.