Рентген строгого режима

Но эти все хлопоты еще впереди, а пока мы едем в автобусе мимо Воркутинских шахт № 29, № 7, № 6 и «Предшахтной», едем по пустынной тундре в яркий, солнечный и теплый день и приезжаем наконец домой, на Первомайскую, дом № 5, где стоит дым коромыслом, нас ждут друзья, которые ближе нам любых родственников, которых, впрочем, у нас нет совсем... По-студенчески просто накрыт стол, у нас еще нет никакой сервировки, кроме того, в те дни, как часто бывало в Воркуте, в магазинах, кроме шампанского и спирта, не оказалось никаких напитков, в силу чего все приходящие с поздравлениями приносили одну или две бутылки с шипучим. Пришли к нам Михаил Иванович Сироткин, Юра Шеплетто, Галя Рубина и ее чудесная, милейшая, всеобщая любимица мама – Мария Васильевна Рубина, с 40-й шахты приехали Абрам Зискинд, Александр Давидович Гуревич, ну и конечно, Илларий Георгиевич Цейс. Люди шли и шли... Не пришли только те, кого увезли в Москву на переследствие (Эминов, Мухин, Михайлов и еще кто-то), либо не имевшие пропусков. Все наши гости, и мы конечно, были в очень хорошем расположении духа и смеялись весело, от души. Иногда к нам на огонек заходили и соседи по бараку, тоже все бывшие заключенные, и снова оглушительно хлопали пробки и отскакивали от потолка – заморозить шампанское мы не могли, ни у кого не было холодильников. Следующий день был воскресенье, и народ к нам повалил с утра. Шли до самого вечера, так много было у нас друзей, и все радовались за нас, обнимали и целовали, поздравляли с законным браком и желали долгого счастья. И снова пробки летели в потолок... Правда, пить шампанское приходилось из простых стаканов и кружек. Через пару дней, убирая нашу конурку, я вытащил из углов несколько десятков пустых зеленых бутылок.

С 40-й шахты к нам частенько стали наведываться Зискинд и Гуревич, заключившие между собой «конвенцию детей лейтенанта Шмидта», что посещать они нас будут по очереди, чтобы не чрезмерно обременять Мирочку, которая изо всех сил старалась угостить вкусненьким «бедненьких заключенных». Оба они имели уже пропуска и с нетерпением ждали реабилитации.

Мира настойчиво уговаривала меня не приступать к работе немедленно, отдохнуть немного, прийти в себя. Я все же решил не отдыхать и в понедельник утром поехал оформляться на 29-ю шахту, где меня ждали Лев Курбатов, мой кульман и шкаф с чертежами. Все было просто в те годы, и меня оформили на работу за какой-то час с небольшим, в милиции прописали за полчаса, а наш брак в ЗАГСе зарегистрировали еще быстрей... В тот же день я вступил в профсоюз горняков и стал полноправным членом своего социалистического отечества...

Одно только плохо – на работу я должен был ездить на автобусе, но автобусы ходили, естественно, с перебоями, стоишь, стоишь на остановке и не знаешь, приедешь домой в конце концов или нет... И если летом ездить на работу еще было можно, то зимой эта езда становилась просто мучительной. Автобусы не отапливались, по засыпанным снегом дорогам ползли, что называется, еле-еле, окна покрывались толстым слоем пушистого инея. Единственную дорогу к шахте № 29 в пургу совершенно заносило, и жди, пока ее расчистят машинами...

Мы с Мирочкой были очень заняты, она после работы ходила на занятия в заочный институт и занималась до одиннадцати-двенадцати часов вечера, а я приезжал с шахты домой часов в восемь-девять вечера, готовил на электроплитке немудреную еду и шел встречать Миру. В ту зиму наше гуманное правительство объявило амнистию заключенным и выпустило из тюрем огромное количество уголовников, но осужденных по 58-й статье не освободили. Поражала недальновидность акции подписания амнистии ворам и бандитам. Освободившиеся уголовники заполонили Воркуту и рабочие поселки, и жить стало просто опасно... Круглые сутки темень, пурга, снежные заносы – все благоприятствовало бандитам, и они без зазрения совести грабили, убивали, насиловали... Мы, например, здоровенные мужики, с работы в город ездили небольшими группами, вооружившись металлическими дрынами с гайками, а некоторые даже и колами... Потом случаи нападения вдруг повсеместно прекратились. Говорили, что жены шахтеров отправили в Москву коллективное письмо с требованием оградить их мужей от преступников, и Москва прислала в Воркуту большой отряд шикарно одетых оперативников с пухлыми портфелями, и когда на них нападали соблазненные коричневыми «шкурами» уголовники, оперативники убивали всех нападавших прямо на месте, без суда и следствия... В России такие методы, видимо, только и эффективны... Вскоре стало тихо, но встречать Мирочку я все же ходил ежедневно, я ничему и никому не верил...