Рентген

После этого случая, мы стали общаться и проводить много времени вместе не только в институте, но и после учебы. Если в общих чертах охарактеризовать Вадима, то можно сказать, что он был обеспеченным сынком главврача городской клинической больницы. Любил быть на виду и сорить папиными деньгами. Мне нравилось в нем, что он во всем имел меру, и его пафос не зашкаливал до придела. Его развязность, уверенность в себе и умеренная наглость, привлекала меня, наверное, потому, что этих черт характера не было во мне, и мы дополняли друг друга.

Так же Вадим занимался спортом, он был физически крепкий и атлетически сложенным молодым человеком. Я, конечно, очень сильно проигрывал на его фоне, как внешне, так и физически…. Но с каждым днем, я все сильнее осознавал, что могу доверять Вадиму. Правда, я немного переживал, как воспримет мою тайну, мой друг.

Случай подвернулся, или время пришло, рассказать другу о моих способностях, но если честно, меня и самого распирало желание, поделиться этим.

Однажды, мы с друзьями возвращались из боулинга. Было 2 часа ночи. Дождь лил, как из ведра. Пока мы добежали до машины, промокли до трусов. Видимость и так была нулевая, но, вдобавок, перегорела лампочка ближнего света и мы ехали с одной левой фарой. Дворники не справлялись с потоком воды. Стекла машины стали запотевать, и видимость дороги превратилась в нулевую.

– Вадим, давай остановимся и переждем дождь. Дорогу практически невидно и дождь льет, как из ведра, – предложил я.

Темнота и мрак – это моя стихия, и я в ней вижу лучше, чем днем в очках. Я детально видел ворогу, разметку, знаки, но я понимал, что Вадим этого не видит. Он прижался к рулю, наклонил голову и прищуривал глаза. От напряжения зрения, капилляры стали наполняться кровью и глаза покраснели. Вадим периодически хватал салонную тряпку и протирал лобовое стекло.

– Не очкуйте, за рулем опытный пилот. Видимость ноль идем по приборам,– насмешливо сказал он и прибавил скорость.

Я понимал, что он ни черта не видит, и его гонор может загубить пять жизней, находящихся в машине. По дороге мы попадали колесами в ямы, съезжали на обочину и чуть не врезались в отбойник.

Тогда я предложил:

– Вадим, давай я немного тебе помогу. Я буду озвучивать действия, а ты их выполняй.

Вадим согласился. Мне пришлось стать штурманом, озвучивать все препятствия на дороге и знаки дорожного движения.

Пока он выполнял мои команды, все было хорошо, но тут Шумахер решил взбодрить народ, сидящий на заднем сидении, и придавил на гашетку. Все, конечно, ожили, и от стукнувшего адреналина, и остатка алкоголя в крови. А еще начали орать: «Давай еще быстрей!».

Мы увеличили скорость в два раза, и я стал успокаивать людей заднего ряда и просить Вадима снизить скорость:

– Вадим, скидывай скорость. Послушай, я что-то вижу впереди, что-то лежит поперек дороги.

– Не гони, ничего там не лежит, у тебя глюки.

Не сдерживая эмоций, я схватил его за воротник, наклонился к нему и заорал прямо в ухо:

– Тормози. Я сказал, тормози. Да, тормози, на дороге человек лежит.

Вот тогда, я сдал самого себя.

Вадим не ожидал от меня такого всплеска эмоций и от испуга нажал на тормоз. Машину занесло и нас развернуло поперек дороги. Все немного испугались. Задний ряд пассажиров, уже полушёпотом спрашивал у нас, что случилось.

– Паша, ты дурак, ты что орешь? А если бы я дернул руль сильнее в сторону и мы слетели с обочины или была бы встречная машина? – немного дрожащим голосом выдавил Вадим.

Я, переведя дыхание, и держа Вадима за воротник сказал:

– Мы чуть не задавили человека.

– Паша ты бредишь, какого человека? Вокруг никого, ни души, ливень на улице.

– Впереди, в десяти метрах от машины лежит мужик поперек дороги, – спокойно сказал я.

Конечно, мне никто не поверил, но проверить вышли все. Вадим достал фонарик из-под сиденья, и они начали осматривать дорогу. В десяти метрах от машины действительно лежал мужик, закутанный в дождевик серого цвета из брезента. Он изрядно был выпивши, и видимо наступив на край дождевика, упав на землю, запутался в нем. А так как был сильно пьян, то не смог подняться и просто уснул на дороге.

Если честно, то эту серую колбасу, сливающуюся с асфальтом, нельзя было разглядеть даже в ясную, солнечную погоду с расстояния двух метров. Все просто охренели, когда я подошел к этому свертку, перевернул мужика с живота на спину. Пару пощёчин привели его в чувства, он подскочил на ноги, молча посмотрел на нас стеклянными глазами с перекошенным выражением лица, отряхнулся, и пошел дальше, как ни в чем небывало.

Мы приехали домой с полными подгузниками впечатлений и недоумений со стороны Вадима и его друзей. Все протрезвели. Ехали медленно, несмотря на то, что дождь уже стал утихать. Вадим, всю ночь не спал и рано утром приехал ко мне. Он был на нервах и с порога начал нервно осыпать меня вопросами: