Репетиции

Миновав Владимир, этап без всяких происшествий в обычные три недели дошел до Нижнего Новгорода, откуда водой, на барках их партию спустили в Казань — то была самая легкая часть пути. В Казани они застряли и лишь 12 июня после месячных сборов, суеты и неразберихи с теми же приставами и провожатыми — в этом, кажется, и была причина задержки, из Москвы ждали указа, кто должен вести их в Сибирь, — наконец двинулись на Верхотурье.

Шли хоть медленно, но, как правило, с рассвета и до заката, только один раз в полдень останавливаясь на короткий привал. Партия их растягивалась по дороге больше чем на версту: впереди пристав и несколько стрельцов, потом ссыльные — евреи, за ними христиане, дальше телеги с мешками, тюками, корзинами, другим скарбом и еще несколько телег, на которые сажали больных, увечных, тех, кто устал, и женщин по очереди, если были еще места. Лишь завидев станок или деревню, предназначенную для ночлега, они все, и ссыльные и охрана, подбирались, выравнивались и снова делалось видно, что эта партия — нечто целое, и кто ведет, и кого ведут, и что на сегодня готово — пришли.

За день они проходили верст двадцать — двадцать пять, но редко шли больше четырех дней подряд, чаще три, а затем день или два, это уже за Уралом, где деревень было мало, стояли, отдыхали и ждали, когда поведут их дальше. По пути, особенно сначала, до Волги, им много подавали, иногда деньги, обычно же еду, потом все меньше — деревни сделались реже, да и народ здесь был уже не тот. Когда они перевалили Урал, в Сибири им и вовсе никто ничего не давал, они голодали, и если бы по совету пристава не скопили раньше немного денег, наверное, до Тобольска и не дошли бы. Хлебную милостыню каждый брал себе: делиться ею было не принято, и только когда кто-то сам съесть выпрошенное Христа ради не мог, он отдавал остатки соседу или кому хотел, чаще же просто, если видел, что на сегодня ему хватит, уходил с «хлебного» места, с обочины или из головы этапа, а собравший мало занимал его место.

В отличие от еды, деньгами, собранными партией, — так почему-то повелось с первого дня — ведали римляне, они считались более оборотистыми, может быть, потому что другие уже и в самом деле были не от мира сего. Чужаки и хранили деньги и тратили их, оптом закупая нужное этапу, — и одежду, и еду, и водку, когда кто-нибудь заболевал, — даже апостолы в их действия почти не входили.

Едва перевалив У рал, ссыльные, как я уже говорил, в селении Сухой Лог схоронили Сертана, который умер 16 июня 1667 года. Еще в Казани они видели, что Сертан умирает, что жить ему осталось недолго, и, когда им пришлось копать ему могилу на маленьком деревенском кладбище, — во всей округе не было ни церкви, ни священника, — они, сами и отпев и оплакав учителя, уже были готовы к тому, что дальше будут жить одни, без него.

Приставы, которые сопровождали партию в Сибирь, были опытны, они знали, что вести и довести туда ссыльных дело долгое и трудное, что успех или неуспех зависит больше от самой партии, чем от них, понимали, что ссориться с этапом сразу и попусту — себе портить жизнь. Поэтому они редко и мало вмешивались в отношения между ссыльными и не только не препятствовали попыткам партии самоорганизоваться, а, напротив, всячески им помогали и способствовали, сразу признавая вожаков, которые там объявлялись. Естественными старшинами этапа были апостолы, а среди них по Евангельской традиции — апостол Петр, и в дальнейшем, пока они не дошли до места ссылки, собрание апостолов во главе с Петром решало почти все внутренние дела партии.

В частности, еще на второй день дороги возник вопрос, как они должны идти — евреи, христиане и чужаки? Могут ли они смешаться и идти, кто с кем хочет, например, семьями и соседскими дворами, как они жили в Новом Иерусалиме и как были записаны или же они должны идти строго раздельно, как были судимы и приговорены, и кто пойдет впереди — христиане или евреи? Вопрос этот вызвал немалые разногласия, и в конце концов апостолы, хотя некоторые христиане были недовольны их решением, постановили, что христиане пойдут с христианами, евреи с евреями и лишь чужаков-римлян надо разделить и равномерно расставить по всей партии, потому что никто не знает, чего от них ждать. Апостолы, несмотря на недовольство христиан, решили, что впереди пойдут евреи, — во-первых, потому что Ветхий Завет был заключен раньше Нового Завета, а во-вторых, потому что в евреях, в их твердости и готовности сыграть свою роль христиане не могут быть уверены, как в себе, а так, идя позади евреев, им будет легко следить, чтобы те не разбежались.

Положившись на апостолов, конвой уже с первого дня практически снял с себя главную и наиболее трудную обязанность — борьбу с побегами из этапа — и целиком передоверил ее самой партии. Порядок и отсутствие беглецов — за все время ни одного — были сразу же отмечены и оценены, и с тех пор старшие в партии пользовались почти неограниченным доверием приставов, вмешательство в их действия полностью прекращается.