Репетиции

И в связи с этим Никон находит комедиографу применение. Он поручает ему подготовить мистерию, содержание которой — суть четыре святых Евангелия. С тем, чтобы сыграть эту мистерию в Новом Иерусалиме на Рождество 1666 года. Актеры — местные крестьяне, живущие по берегам русского Иордана — Истры, должны сыграть и римлян, и евреев, а также волхвов, зелотов, фарисеев с книжниками, жителей Вифлеема, Назарета, Иерусалима, а также умирающего Лазаря, которого Христос воскресит, бесноватых, из которых Он изгонит бесов, прокаженных, хромых, слепых, сухоруких, которых Он исцелит, разбойников, двенадцать апостолов, царя Ирода с Иоанном Крестителем, Понтия Пилата с Марией Магдалиной и всех, всех, всех, кого поминают евангелисты Матвей, Марк, Лука, Иоанн. Сотни, да нет, тысячи персонажей, если считать «массовку» — тех, кто ходил за Ним, слушал Его, дважды ел преломленные Им хлебы…

Нет только Самого. Иисуса Христа. Потому что Он, по мысли заказчика мистерии, должен явиться в Новом Иерусалиме Лично. Сам. Это и будет Второе Пришествие.

Заказ необычаен. Но ведь и строительство Нового Иерусалима, переименование Истры в Иордан, как и названий всех окрестных деревень в полном соответствии с исторической картой далекой знойной Палестины — разве все эти имевшие место в России свершения Никона не фантастичнее, не невероятней во сто крат? Разве не возникает вопрос: зачем Никон строил свой Новый Иерусалим? Строил и построил, съездите в Истру на автобусе или электричкой. Стоит Храм Гроба Господня! Планировка — полная копия Иерусалимского! Никон построил, успел к намеченной дате (это у нас, оказывается, всегда умели).

Так зачем же?

Да вот затем. Для Конца Света. Чтоб было, куда и к кому прийти Мессии. В старом-то Иерусалиме Храм давно разрушен. И, выходит, Мистерия — нужна! Практически необходима. Когда займет в ней место Иисус Христос, окажется она не театральной постановкой, но Полной Правдой!.. То есть — Страшным судом.

Как Вам, читатель, показался такой сюжет в масштабе след в след? У меня — попросту «крышу снесло».

Но это еще далеко не всё.

Дело в том, что Конец Света в 1666 году, как известно, не наступил. Однако труппа Сертаном собрана, и сплошь из верующих людей, роли уже розданы и выучены, Сертан репетирует с жителями Нового Иерусалима многие годы.

А Второе Пришествие, в принципе, никто не отменял, оно будет. И где ж ему быть, как не в Новом Иерусалиме? С кем Мессии начать, как не с теми, кто действительно готов ко Второму Пришествию? Между тем, люди стареют, умирают, надо учить новых. Так что репетиции продолжаются…

Нет уже Никона, умирает Сертан, наступают Петровские времена. А репетиции продолжаются! И мы с вами на страницах романа принимаем в них участие.

Автор-рассказчик сидит себе в XX веке в русской глуши, ищет следы в исторических хрониках и — находит.

Потомки строителей Нового Иерусалима, первых актеров Мистерии, оказываются в Сибири, на острове среди болота. Продолжая у нас на глазах жить своею живою и тоже небезынтересной жизнью, автор шаг за шагом реконструирует горестную сагу о том, как из колена в колено, из рода в род, репетиции, ставшие главным делом жизни нескольких сотен верующих людей — землепашцев, плотников, рыбаков, кузнецов, скотников — продолжаются и в XX веке!.. По наследству передаются и вновь выучиваются роли. Эту, именно эту евангелическую свою жизнь актеры почитают за единственно истинную, передавая детям и внукам, не расставаясь с нею из века в век. Репетируют и сохраняют, в какие только исторические переделки, войны, революции, репрессии, коллективизации и индустриализации ни попадают.

А где же незнаменитый философ Ильин, возникший в Куйбышеве, встретившийся с автором-рассказчиком случайно и ненадолго? Раза два-три автор на страницах романа вспоминает этого человека, и отдельные его мысли и реплики вдруг вскрываются и проливают свет на жизнь огромной страны, на судьбы русских людей, почитающих себя кто римлянами, кто иудеями, кто судьями, кто разбойниками, кто апостолами, кто волхвами. Реальная, мирская жизнь и история отечества делала их странниками, переселенцами, каторжниками, белыми, красными, пролетариями, урками, зеками, колхозниками, вертухаями, начальниками… Но у них было и дело поважнее: по обе стороны колючей проволоки они репетировали Святое Писание. Не расходились…

В связи с последним хочется сказать о движущей силе всех семи романов Шарова, в том числе и «Репетиций». Вот она, простая (как всё впервые открытое, от колеса до пороха, бумаги и буквы) тайна повествования: все герои Шарова живут двойной жизнью. Они живут в России сейчас и в России всегда. Они живут в Стране Советов, по-советски ходят на службу, на политзанятия, ездят в троллейбусах, выпивают и закусывают, стоят в очередях — и, вместе с тем, впрямую и мотивированно, верят в возможность воскрешения из мертвых, и живут озабоченные, по сути, именно этим предстоящим («Воскрешение Лазаря», 2002).