Репетиция конца света

– Ну, почему женщин бросают? Разлюбил! – вздохнула она. – Я тогда из Москвы возвращалась, ну в том СВ... Приезжала, пыталась с ним встретиться, уговорить вернуться, но не застала. Он в Болгарию улетел. Вот я с горя и... А ты думал, я в тебя влюбилась с первого взгляда? Или у меня хобби такое – с попутчиками спать? – ехидно усмехнулась она.

– В Болгарию? А когда вернется? – Игорь пропустил ее ехидство мимо ушей.

– После десятого, – вздохнула она. – Уже в принципе скоро. Но, повторяю, я в качестве приманки уже не гожусь. Михаил на мне явно крест поставил. А он человек жестокий и бесповоротный...

– Жестокий и бесповоротный... Ты обещала как минимум пять доводов, а привела всего четыре, – Игорь с улыбкой показал руку, на которой было загнуто четыре пальца. – Еще давай!

– Да ведь ты и сам пятый довод только привел, вот так, спонтанно, спросив, когда Михаил из Болгарии вернется.

– А может, у меня чисто человеческий интерес? Может, это я просто к слову!

– Может быть. Только не верю я в твой чисто человеческий интерес, ты уж извини.

– Смотрю, я в твоих глазах просто чудище какое-то, – исподлобья поглядел Игорь. – Если так дело пойдет, ты скоро заговоришь, будто и Люська эта была убитому менту сообщница, и я с ними в одной связке болтался.

– Все возможно, – задумчиво кивнула Алена. – Хотя насчет Люськи – это вряд ли. Алекс говорил, ты дважды ее Любкой назвал, значит, даже не знал толком, как ее зовут. Поэтому...

– Ох, я погляжу, этот твой Алекс парнишка весьма приметливый, даром что с виду дитя дитем! – хмыкнул Игорь, и Алена только усилием воли подавила желание взяться за сердце, которое так защемило, ну так защемило...

Там, в ее постели, на новом синем, звездно-лунном белье, спящий, притихший, он и впрямь выглядел мальчишкой. Лет на десять моложе себя теперешнего. А ее, значит, на все двадцать...

Вряд ли Игорь понимал, какую жестокую рану ей нанес. Но ведь страдание – разменная монета! Получив ее, мы немедленно торопимся ею расплатиться. Потому Алена и выпалила то, что, может, и намеревалась поначалу утаить:

– У тебя есть определитель номера на мобильнике?

– Ну. А при чем тут это? – свел брови Игорь.

– Помнишь, тебе несколько минут назад позвонили? Посмотри, с какого номера?

– Да зачем, я не пойму? – пожал он плечами, но все же достал телефон: – Ну, пожалуйста, вот. 907-21-84. Мне этот номер ничего не говорит.

– Зато мне говорит, – заявила ему Алена. – Это мой номер. Моего сотового. Вот этого. А теперь посмотри сюда.

Она вызвала на свой дисплей последний вызванный номер. Выстроился довольно длинный ряд цифр: 8-910-937-21-68.

Игорь вглядывался в него, напряженно шевеля губами.

– Узнаешь? – нетерпеливо подтолкнула его Алена. – Или свой собственный номер тебе тоже ничего не говорит?

– Мой, и правда... – протянул Игорь довольно растерянно. – Но почему?.. Как ты узнала?

– Ты сам его назвал. Правда, не мне, а своему сообщнику. Когда вы стояли под балконом дома пятьдесят один на улице Авдеева на Мещере и ты ругал этого придурка, что он меня упустил. Помнишь?

Он коротко, резко выдохнул. Помолчал. И принялся носком ботинка сгребать уже разворошенный Аленой сугроб:

– Но если ты меня там видела, если узнала, зачем приводить эти детские доводы? Зачем голову мне морочить?

– Я тебя не видела, повторяю. Только твою тень в этом длинном пальто. Но мало ли народу носит длинные пальто! И все мои доводы, ты совершенно прав, могли быть объяснимы так и этак, все они могли оказаться совершенно дурацкими. И когда я вышла из дому и увидела тебя... как ты стоял под этим снегом... – Она помолчала, изо всех сил удерживаясь, чтобы не сказать: «И какие были у тебя глаза».

Удержалась! Сказала другое:

– Ну, словом, я решила сразу все проверить. Расставить все точки над этими самыми i.

– Расставила?

– Ну да.

– А я поверил, что ты в самом деле подруге звонила, – ласково улыбнулся Игорь. – Думал, побаиваешься меня: все-таки ночь, практически незнакомый мужчина, ну и решила на всякий случай обеспечить свою безопасность... Выходит, твоя безопасность сейчас ничем не обеспечена?

– Выходит, так, – сказала Алена и покорно повернулась, когда он осторожно взял ее за плечи.

– Я могу согласиться со всеми твоими догадками, но могу и не соглашаться с ними, верно? Ведь это все на уровне твоих домыслов, вернее, вымыслов, – сказал он мягко... так мягко, что у Алены вдруг подогнулись колени. – Длинное пальто! Ничего себе улика! Да сколько мужиков ходит в таких пальто. Нет, это все несерьезно. Тем более что ты ошиблась в самом главном.

– В чем? В чем я ошиблась?

– Ты ошиблась, когда сказала: я, дескать, Люську знать не мог, потому что ее Любкой называл. Но вся штука в том, что ее звали никакой не Люськой. Ее звали именно Любкой. Любой Кирковской... И твое счастье, девочка моя, что ты никогда раньше этого имени не слышала.

Ей бы промолчать. Ей бы промолчать! Но дьявол был тут как тут, искушал совершить любимый грех. И ведь искусил, зараза!

– Почему это я не слышала о Любе Кирковской? – заносчиво спросила Алена. – Я в архиве облсуда читала дело об угоне автомобилей и...

И тут вдруг до нее дошло!