Репетиция конца света

Но сейчас еще рано мечтать о будущем и плевать на настоящее. Сейчас надо Алену спасать!

С Костей они договорились встретиться в четыре на углу улиц Ошарской и сестер Невзоровых. У Александра как раз в три часа кончалось дежурство. Счастье, что сегодня, накануне Рождества, предпраздничные хлопоты со страшной силой отвлекали народ от всяческой душевной патологии. С девяти утра было два-три звонка, причем никакой попытки суицида. Впрочем, может быть, люди просто не могли дозвониться: ведь Александр почти непрерывно занимал телефон и набирал номер Алены в отчаянной надежде, что вот-вот она возьмет трубку – и все это мучительное ожидание развеется, как с белых яблонь дым. Но – не сбылось. Все, что он мог, это в очередной раз позвонить ей перед уходом – безрезультатно, конечно, а потом, выйдя из троллейбуса на остановке «Оперный театр», повернуть не налево, на Ошарскую, где его должен был ждать Костя, а пройти два квартала в другом направлении и войти во двор, куда два дня назад провожал Алену. Там все было совершенно так же заметено снегом, уютно, тихо, и та же толстая соседка в черном пальто гуляла с тем же толстым черным ротвейлером. Соседка посмотрела на Александра точно так же подозрительно, как и в прошлый раз, когда они стояли с Аленой около заснеженного крыльца и она показывала ему свой балкон и окна.

Александр задрал голову. Темно... однако вдруг она именно сейчас, вот сию минуту вернулась домой и еще не успела включить свет? Эх, войти бы в подъезд, да беда, он не знал кода замка.

Он постоял, ожидая, не выйдет ли кто, не войдет ли, но так никто и не появился. Женщина в черном пальто смотрела все более неприветливо; пес, доселе сонно-добродушный, похоже, заразился подозрительностью хозяйки и начал потявкивать – правда, не на Александра, а, как пишут в пьесах, в сторону, но всяко пора было уходить. Окна так и не осветились...

С тягостным чувством Александр вышел из двора и дворами промчался – время уже поджимало – на Ошарскую. Вот и угол, вот и стройный парень в дубленке, без шапки. Костя!

Да, мама его правильно говорила – по виду совсем мальчишка. Но голова у этого мальчишки работает как надо, вон какой планчик измыслил!

– Привет, – сказал Костя. – Ты, что ли, психолог? А имя у тебя есть?

Александр вспомнил, что так и не представился, не до того было.

– Александр. Можно просто Алекс.

– А это Влад, – сказал Костя, махнув в сторону стоявшего рядом автомобиля с фургончиком – «Соболя». – Загляни, только не падай сразу.

Александр заглянул – и не упал только потому, что вовремя получил предупреждение. Посреди фургончика, полуприсев в боевом выпаде и сжимая в руках меч, замер голый по пояс парень в мохнатых штанах шерстью наружу. Мускулатура у него была такая, о какой любое существо мужского пола могло только мечтать. На голове – что-то вроде шлема, а может, медвежьей оскаленной морды. Лицо покрыто боевой раскраской.

Фантастическое создание пребывало в такой окаменелой неподвижности, что Александр на какое-то мгновение купился – решил, что перед ним статуя, муляж, кукла, манекен, но не живой человек. В это время подкрашенное густой темно-синей краской веко моргнуло, на Александра взглянул острый серый глаз. Взглянул и заговорщически подмигнул...

– Не пугайся, мне потом на выступление ехать, – пояснил Влад. – Ну вот я и загримировался, чтобы, так сказать, приятное с полезным... Понимаешь?

Александр задумчиво кивнул.

Так вот он какой, Северный Варвар, о котором упоминал Костя, когда по телефону рассказывал свой план! Да, такую боевую единицу надо использовать весьма рационально.

Александр посмотрел на меч, потом оглянулся на Костика:

– Слушай... а ты знаешь, где окно этой комнаты?

– Конечно. Вон там. Второе от угла. Темной шторкой завешенное. А что?

– Ты предложил, чтобы Влад сыграл роль этакого ряженого, который начал бы ломиться в дверь, якобы перепутав адрес, и вынудил бы Люську открыть, впустить вас в квартиру, а уж там вы будете действовать по обстоятельствам. Но вообрази, что она просто не впустит. Что тогда?

– Мой меч – твоя голова с плеч, – загадочно выразился Влад, и острие меча описало в его руке короткий, но выразительный круг. – Я видел их дверь – три-четыре моих удара, больше не продержится.

– А что в это время будет с Аленой, вы подумали? – негромко, но очень серьезно спросил Александр. – Если ее в самом деле держат в квартире, очевидно, связанной, может быть, одурманенной, – они это ведь не из озорства делают, не шутки ради, верно? Вдруг они решат ее убить? Мало ли, мы ведь ничего не знаем – вдруг она стала свидетельницей преступления, и им надо будет любой ценой заставить ее замолчать. Пока ты будешь наносить свои три-четыре удара, с беспомощным человеком очень многое можно сделать.

– Ну, предположим, работаю я быстро... – протянул Влад не без обиды, но все-таки не стал заводиться и перешел к делу: – Ладно. А ты что предлагаешь? Есть варианты?