Репетиция свадьбы

Впервые за долгое время они вновь раскрылись друг перед другом. Раньше он и Мег всегда говорили откровенно. Том помнил, как после переезда в Нью-Йорк они лежали на продавленном матрасе в замызганной комнате, освещенной лунным светом, проникавшим сквозь служившую занавеской скатерть, и, словно дети, доверяли друг другу секреты.

В последние годы они перестали делиться тайнами и страхами, озарениями и мечтами о будущем. Перелезая вслед за Меган через ограждение и направляясь к сваленным в кучу каменным глыбам, Том уверял себя, что они просто повзрослели. Со временем люди прекращают думать о высоком и концентрируются на повседневным проблемах… Или нет? И вообще, это хорошо или плохо? Одно Том знал наверняка: ему невыносимо тяжело вспоминать об измене Мег каждый раз, когда она произносит слово «ошибка». О чем бы ни шла речь.

– А это точно не запрещено? – спросил он Мег, уже взбиравшуюся на волнорез.

Меган оглянулась через плечо.

– Запрещено, конечно. Ну и пусть.

Том вытер испарину с шеи и тоже начал карабкаться на валуны. Оказавшись наверху, они опасливо двинулись по камням, словно по неровному гимнастическому бревну.

– Ты уже пробовала сюда влезть? – Том пытался не выдать своего страха, хотя Мег и так прекрасно знала, что он до дрожи боится высоты.

Он старательно отводил взгляд от вздымавшихся внизу волн. Тут не Гавайи: упадешь – и уже через несколько минут переохлаждение обеспечено. К тому же есть вероятность раскроить череп об острые камни. Сглотнув комок в горле, Том продолжил боязливо ступать по волнорезу.

– Мы с Брианной и Алистером сюда залезали, когда были подростками. Бабуля с дедом пару раз привозили нас в Сидней на День Канады. Отсюда удобнее всего любоваться салютом. И закатом наверняка тоже.

Когда Мег остановилась и уселась на волнорез, Том чуть не расплакался от облегчения. Он достаточно сильно отстал от нее, но Меган терпеливо ждала, пока он подойдет и устроится рядом.

Наконец Том опустился на валун и, почувствовав, что сидит устойчиво, огляделся. Вниз он упорно не смотрел.

– Ух ты!

В гавани царили тишина и спокойствие, хотя корабли и лодки набились сюда в таком количестве, что не оставалось ни одного свободного места. Позади бушевали волны, а перед ними расстилалась водная гладь, спокойная, словно зеркало. Тома поразило, каким разным был океан по обе стороны от волнореза.

– Ага. Неплохой вид, правда? – Мег лукаво усмехнулась. – Боже мой, как мне тут нравится! Прости, Нью-Йорк, но Сидней – лучший!

Том рассмеялся.

– Предательница!

Корабли так медленно скользили по воде, что казалось, будто они застыли на месте. Вдали на горизонте море сходилось с небом. Закат окрасил редкие облачка в розовые и оранжевые тона, словно конфеты в кондитерском магазине, а в вышине зажглась первая, самая отважная звезда. Тому вдруг подумалось, что делиться секретами могут не только дети. Из этого нельзя вырасти.

– Когда ты назвала меня трусом… – Воспоминание жгло, в горле защипало.

Меган поникла.

– Прости.

– Нет-нет, ты была права. Наверно, поэтому твои слова меня так задели.

Валун под ним покачнулся, и Том торопливо ухватился за край, восстанавливая равновесие.

– Не волнуйся, – пробормотала Меган. – Этот камень – надежнее нас с тобой вместе взятых.

По ее лицу Том понял, что она сразу же пожалела о сказанном. Помолчав немного, он продолжал:

– Я позволял отцу все решать за меня…

Меган кивнула.

– …как будто боялся принимать решения самостоятельно. – Том грустно улыбнулся. – Наша любовь – исключение.

– Мы выбрали друг друга, – подтвердила Мег.

У Тома защемило в груди.

– Да. Значит, я способен принимать совершенно правильные решения.

– Ты так считаешь?

Том понимал, что она имеет в виду. Их совместная жизнь превратилась в поле боя. Однако он крепко держался за то хорошее, что между ними было: за их болтовню на лекции о природных катастрофах, кулон-сердечко, признание в любви, новогодние вечеринки, предложение руки и сердца под звездами на потолке и все остальное.

– Да. Уверен. – Тому отчаянно хотелось сжать ладонь Меган и долго-долго не отпускать. – Извини, что требовал от тебя многим жертвовать ради моей карьеры, которая и нужна-то была даже не мне, а отцу.

Мег пожала плечами. Том догадался, что она думает про Нью-Йорк, Лондон и все упущенные возможности.

– Сейчас это уже неважно.

– Нет, важно! – осторожно, чтобы не свалиться прямиком в бурлящую внизу водяную могилу, Том повернулся к Меган. – Я поступал как трус. И очень сожалею.

– Я не могу тебя упрекать, ведь и у меня сожалений хватает. – Мег закусила губу, и Том вновь непроизвольно представил ее рядом с Лео, проклиная собственное воображение.

– Кстати о сожалениях… – Том прокашлялся. – Прости, что наврал про записку – ту, которая была на лобовом стекле.

Меган попыталась отмахнуться от его извинений.

– Том, я…

– Нет, серьезно! Я хочу, чтобы ты знала, почему я тебя обманул.

Небо темнело, однако луна сияла так ярко, будто прямо над ними висел прожектор. Тому прекрасно видел лицо Мег.