Репин

«Бубновому валету» не удалось довершить дело, начатое в свое время чинами полиции, как бы представляющими общество «Бубнового туза». Это они добились, чтобы картину «Иван Грозный» с выставки сняли и никому не показывали. Тогда уже тень «Бубнового туза» незримо витала над автором картины. Победоносцев начал травлю Репина, и почти через тридцать лет ее продолжили апологеты буржуазного искусства, сражающиеся под знаменами «Бубнового валета».

Так «Бубновый валет» стал союзником Победоносцева. Но буржуазным эстетам не удалось «свалить Репина с пьедестала», о чем они так мечтали.

Старый художник принял бой и вышел победителем, отстаивая реализм и правду в искусстве.

В 1914 году вся Россия отмечала репинское семидесятилетие. В газетах и журналах писали об огромных заслугах Репина перед родным искусством. Журнал «Нива» посвятил этой торжественной дате весь номер.

Чугуевцы решили к семидесятилетию своего земляка учредить в родном городе рисовальную школу его имени. Пользуясь этим, Репин на страницах «Нивы» изложил смысл своей заветной мечты о создании в Чугуеве Народной академии художеств, или, как он ее иногда называл, «Запорожье искусств».

Репин хотел создать школу, где юноши учились бы прикладным искусствам непосредственно в процессе производства. Этому замыслу не суждено было осуществиться — помешала война. Она же помешала отпраздновать и юбилей художника. В день своего рождения он узнал о том, что мир нарушен.

Но газеты и журналы вышли в свет с восторженными статьями, воспоминаниями, стихами и сонетами. В «Ниве» под фотографией Репина с Толстым написано: «Два гения русской земли». Только с Толстым сравнивает Репина и К. Чуковский в своем очерке в этом же журнале. Нет ничего удивительного в том, что к «гению русской земли» тянулись все, не устояли и футуристы. И тот же Давид Бурлюк оказался гостем в «Пенатах».

ФУТУРИСТЫ В «ПЕНАТАХ»

В октябре 1914 года его привел К. Чуковский. Эта встреча не вызвала у хозяина приятных воспоминаний. Но Бурлюк был очень учтив, тих. Репин писал тогда портрет Василия Каменского, был увлечен самобытной и одаренной натурой поэта. Бурлюк так вспоминает о своем первом посещении «Пенат»:

«Репин выразил удовольствие, что футуристы посетили его, что они пришли, «как равные к равному». «Я боюсь визитов, имеющих целью корысть, создание или увеличение популярности, вы же не нуждаетесь в этом».

Я, а затем Каменский прочитали Репину свои стихи в честь него».

На этом обеде присутствовала и писательница Щепкина-Куперник. Перед отъездом она написала такой стихотворный экспромт в альбом Чуковскому:

Вот Репин наш сереброкудрый
— Как будто с ним он век знаком —
Толкует с добротою мудрой
И с кем? С Давидом Бурлюком.
Искусства заповеди чисты!
Он был пророк их для земли…
И что же? Наши футуристы
К нему покорно притекли.

Познакомился Репин и с В. Хлебниковым. В воспоминаниях Чуковского описывается разговор, происшедший у Репина с на редкость молчаливым поэтом.

Хлебников «был до такой степени отрешен от всего окружающего, что не всякий осмеливался заговаривать с ним. В то время как другие футуристы пытались уничтожить преграду, стоявшую между ними и Репиным, Хлебников чувствовал эту преграду всегда…

Однажды, сидя на террасе за чайным столом и с любопытством вглядываясь в многозначительное лицо молодого поэта, Репин сказал ему:

— Надо бы написать ваш портрет.

Хлебников веско ответил:

— Меня уже рисовал Давид Бурлюк.

И опять погрузился в молчание. А потом задумчиво прибавил:

— В виде треугольника.

И опять замолчал.

— Но вышло, кажется, не очень похоже…»

Летом 1915 года Репин познакомился с Маяковским. В начале войны Маяковский хотел добровольно пойти на фронт. Не для того, разумеется, чтобы послужить вере, царю и отечеству, а напротив — для того, чтоб лучше и сильнее сказать свое слово против войны.

Но ему отказали из-за политической неблагонадежности.