Replay

– Я могу оплатить необходимое лечение твоей матери и внести задаток в клинику Германии уже сегодня, – констатирует сухо, а я замираю, ожидая окончания фразы. Ухмыляется, точно считывая в моих глазах сомнение и мольбу одновременно. – Но я никогда не делаю хороших предложений дважды, – подытоживает, хмыкая. – С каждым отказом условия становятся более привлекательными. И знаешь, это учит людей относиться к предложениям более внимательно. Просчитывая свою выгоду с первого раза.

– Я готова выслушать твои условия, – выдав нервный смешок, обреченно опускаю глаза.

– Быть хорошим скучно. Не считаешь? – парирует приторно сладко. – Никакого удовольствия от благотворительности. А лелеять себя надеждами, что это где-то зачтется…

Лязг ремня брюк, в повисшей на секунды тишине, звучит оглушающе. Вздрагиваю, невольно приковывая взгляд к ширинке его брюк, собачка молнии на которой под пальцами плавно двигается вниз. Напрягаюсь как струна, автоматом зажмуриваясь. Шепча на выдохе вмиг пересохшими губами:

– Я не… – голос едва слышен, страх не позволяет выдавить из себя больше и звука.

– Не могу. Не умею, – продолжает, надменно усмехаясь, – Решила быть шлюхой – веди себя подобающе. Три сотни за ночь, – фыркает глухо. – Считай я приобретаю безлимит, оплачивая всю сумму одним звонком.

Не разлепляя эти секунды ресниц, сжимаю веки сильнее, ощущая, как из-под них всё же пробиваются слёзы.

– У тебя десять секунд, – произносит излишне спокойно. – Следующее предложение будет выглядеть менее гуманно, чем минет на заднем сидении моего автомобиля.

Приоткрываю глаза, безжизненно глядя на то, как он поднимает левую руку, открывая себе обзор на массивные часы. Дьявольски произнося:

– Время пошло…

– Ты ведь шутишь? – произношу отрешенно, пытаясь изобразить подобие улыбки на непослушных губах. Они перекашиваются под взглядом холодных глаз, леденящих кожу, словно пары азота.

– Считаешь у меня есть чувство юмора? Давненько не слышал подобного бреда, – выдаёт сурово, отводя взгляд на часы. – Пять. Четыре, – констатирует сухо.

– Ты издеваешься, – произношу резко, но тихо. С надрывом. Моля прекратить эту суровую пытку. Усмехнуться, завершив творящееся в эти секунды безумие. Перестать поверять мою психику на прочность. Ведь это не может быть правдой? Господи… пожалуйста…

– Три. Два, – считает медленнее, чем стрелка на циферблате отмеряет шаги.

Заношу трясущуюся руку вперёд, иссушая губы сбитым дыханием. Страх перед ним достиг своего апогея. Инстинкт самосохранения перекрывает мысль, напоминающую ради чего я живу последние дни… Это не я. Та, Кристина, что была прежде, никогда б не оказалась в подобной ситуации. Не позволила б считать себя шлюхой. А то, кем я предстаю сейчас… Безвольная кукла с пустыми глазами, в которых, за ненадобностью, высохли слёзы. Растворив в них остатки достоинства. Уничтожив на корню любые попытки к сопротивлению.

Не глядя вниз, касаюсь подушечками пальцев плотной ткани, скрывающей под собой молнию брюк. Выдаю невольный всхлип, роняя тихо:

– Я согласна…

– Тебе идёт думать, – произносит с долей иронии, в одно движение возвращая металлическую собачку на прежнее место. Отстраняя тем самым от себя мои пальцы.

Выдаю нервный смешок, наблюдая за тем, как он приоткрывает окно, совершая беззвучный жест вытянутой на улицу рукой. Через секунду Кирилл возвращается в машину. Не уточняя дальнейших указаний, плавно трогается с места. Стопорю взгляд на подлокотнике переднего сидения, пряча руки под широким подолом платья. Меня всё так же трясёт и, кажется, вибрация от тела настолько сильна, что проходит по сидению, легко ощущаясь скучающим рядом Всеволодом.

– Домой, – приказывает глухо, а я напрягаюсь сильнее, не зная чего ожидать.

Неблизкий путь проходит в полном безмолвии, сглаженным лёгким шумом климат—контроля. Нервный озноб достигает кончиков пальцев, покрывая ладони слоем холодного пота. Дышу через раз, тщетно убеждая себя в том, что всё худшее уже позади.

Автоматические железные ворота у въезда в закрытый коттеджный посёлок. При приближении автомобиля плавно ползут в сторону, открывая обзор на безлюдную, ярко—освещенную улицу. Проезжаем в самую глубь, останавливаясь возле широкой ограды, выполненной из металлических прутьев на манер вьющегося плюща. Кирилл приспускает стекло, щелкая с небольшого пульта, напоминающего брелок, в сторону алого огонька. Резные створки дверей открываются внутрь, впуская на территорию машину владельца.

Завороженно смотрю вперёд, ощущая возрастающую тревогу от приближения к двухэтажному зданию цвета натурального камня. Тормозим возле ступеней, обрамляющих парадный вход. В тот же миг пульс, ощутимый под кожей, взлетает до значения максимума.

– На сегодня свободен, – произносит спокойно, открывая дверь. Точно забыв про моё присутствие рядом.