Реплика в зал. Записки действующего лица

Поскольку я всегда избегал конфликтов с государством, то моя кладь потянула ровно на разрешенные двадцать килограммов. Специально проверил дома по напольным весам. У Шухрата же одного перевеса оказалось два пуда! "Что там у вас?" - нетактично ужаснулся я. "Так..."

Провожавший народного сотрудник постпредства сбегал в кассу и доплатил. "Сколько же он выложил? А если в Нью-Йорке придется доплачивать, где у нас ночевка с пересадкой на мексиканский рейс?"

Интеллигентным людям, как известно, скучно не бывает. Всю дорогу мы говорили про кино, про новые фильмы, вообще об искусстве. Он то цитировал Бируни, то ссылался на Лессинга, то на Кьеркегора, словом, оказался человеком исключительно образованным и тем более мне симпатичным, что мы не спорили, а находили множество греющих душу совпадений в оценках и мнениях.

Однако раздражали слишком частые и пристальные взгляды, бросаемые на нас толстозадыми аэрофлотовскими стюардессами. Вряд ли их мог интересовать я, поскольку тогда еще не вел по телевидению "Кинопанораму". ЗНАЧИТ - КТО? Будущий профессор? И я глянул на него как бы глазами стюардесс. И понял. Тогда как раз начиналась мода угонять самолеты. Подозрительность авиаслужб была велика. Наверняка мой славный спутник с его тонкими усами, свисающими с углов рта, лысым сократовским черепом, отороченным ниспадающими на самые плечи черными растрепанными прядями, а также общей смугловатостью и глазами отнюдь не европейской конфигурации вполне мог проходить у них как возможный ближневосточный террорист.

Шухрат откомментировал спокойно: " Меня во всех аэропортах трясут".

Стоит заметить, что в традициях бдительности были воспитаны не только хозяева неба. Но и все их земные соотечественники - обитатели одной шестой земной тверди.

Не напрасны же были въедливые допросы, учиняемые каждому выезжающему за рубеж райкомовскими комиссиями, состоявшими из большевиков-пенсионеров, которых на мякине не проведешь. Персональные накачки в интересах бдительности, готовности с честью противостоять провокациям классовых врагов не могли не действовать, особенно на впечатлительные натуры. Вроде нас с Шухратом. Мы не желали лишиться в характеристиках ритуальной фразы "Замечаний по поездкам не имеет". Ведь кто имеет, тот не ездит.

Шолоховский Нагульнов "весь был заострен на мировую революцию". Мы с Шухратом, его наследники, были "заострены" на противостояние проискам. Такими мы вылетели из Москвы, такими приземлились в ночном сплошь капиталистическом Нью-Йорке.

Я собирался противостоять, не зная английского и владея немецким в пределах плохой средней школы, где крикливая Милита Михайловна, его преподававшая, особенно визжала, когда мы интересовались, не есть ли она немецкая шпионка. Шухрат, как и я, владел русским, а также своим родным. На остальных предпочитал помалкивать.

После приземления в городе Большого Яблока нас провели через кишку, соединяющую борт самолета с аэровокзалом, и мы очутились в море света, на бескрайнем ковровом покрытии, между эскалаторов и блистающих витрин, среди всех народов и наречий. Вдруг обнаружилось, что сошедшие с нами люди, с коими свыклись за время полета, куда-то растворяются и постепенно мы остаемся вдвоем. Ни хрена себе! Но властная ласковая девушка в форме ихнего "Аэрофлота" помахала нам ручкой и повела. Куда? Почему она знает, кто мы, что нам завтра в Мехико? Но не отстаем. Хочется спросить о вещах, которые в последний раз видели в Шереметьево-2, но куда там! Самим бы не потеряться.

Под клочком мгновенно открывшегося ночного неба нас принял в себя микроавтобус, типа нашего "Рафика", и девушка тоже растворилась. А мы поехали. Вкусно пахло новой кожей, слабым дезодорантом, мягко покачивало, а радости в душе не было - одна тревога. Едем и едем, явно удаляясь от аэропорта. За окнами мрак. Может, сразу в ЦРУ везут?

Уперлись в гостиницу, а точнее говоря, в кемпинг. Тут исчез "Рафик".

Слева от рецепции - освещенное кафе. Там за столиками беседуют, ужинают. Мы тоже хотим есть, но у нас по советской традиции нет денег, нам их выдадут по прибытии на место. Но, может быть, ужин входит в стоимость авиабилета? А как узнать? Решили не ужинать.

Мой номер оказался в одном конце коридора, Шухрата - в противоположном. "Специально", - прошипел он. Понятно: сначала так вот разъединят, а потом... Черт знает, что потом, они хитрые.

Поэтому мы сразу объединились и вышли на улицу, посмотреть: в Нью-Йорке все-таки!

Нью-Йорк оказался каким-то не таким. Ни тебе билдингов, ни тебе хайвеев. Тихие улочки со спящими коттеджами, перед каждым на тротуаре черные пластиковые мешки с мусором. Свистит ветер, ни души.

- Чего тут болтаться, - бдительно заметил я, - схлопочешь по башке при их-то уровне преступности, никто и не узнает.

- Ничего, чуть-чуть пройдемся, у меня был второй разряд по боксу, - вяло поупорствовал пытливый художник, жадный до свежих впечатлений. - Главное, чтоб завтра нас не забыли подобрать...

- Не у нас, должны...