Реплика в зал. Записки действующего лица

Так, на XIII Московском кинофестивале в 1983 году я в течение добрых полутора часов разговаривал со знаменитым итальянским режиссером Джузеппе Де Сантисом. Мы расположились в одном из холлов гостиницы "Россия", в глубоких креслах, и я получил возможность вблизи разглядеть человека- легенду - одного из зачинателей, одного из великих столпов итальянского неореализма: сухощавый, с узким смуглым лицом, темпераментно взмахивает руками, 66-летний. "Горький рис", "Нет мира под оливами", "Рим, 11 часов", "Дайте мужа Анне Дзаккео" - это все он.

Все наши студенческие годы, если говорить об их общей эмоциональной окрашенности, были, мне кажется, продирижированы черно-белой волей неореалистов...

Зима, кинотеатр "Ударник", замирающая спутница рядом в заношенном пальтеце, экран и - совместное погружение в то итальянское нищенство, буйное, живое, почему-то близкое и понятное, влекущее к себе, туда - на обрушенные лестницы, в перенаселенные комнаты, в их чужие и близкие судьбы. Росселини, Де Сика, Висконти, Джерми, Коменчини и, конечно, неотразимые Лючия Бозе, Раф Валлоне, Джина Лоллобриджида, Масимо Джиротти, Гасман и сама Маньяни.

И вот теперь один из них, не обращая внимания на нестерпимый жар, источаемый слепящими лампами, на телекамеру и толпу вокруг, говорит об искусстве, о своем в нем пути, о нынешней ситуации в кинематографии Италии.

Пока говорили, я все не решался спросить, почему он уже много лет ничего не снимает? Не решался, боялся оказаться нетактичным: мало ли какие могут быть у человека причины! Может быть, сугубо личные, а тут я с вопросом...

Долго сдерживался и - все-таки спросил. Он ничуть не удивился и ответил сразу:

- А кому я нужен сегодня в Италии со своими крестьянами и безработными!? Я знаю только их жизнь и о другом говорить не могу. Но это теперь не находит у нас никакого спроса. С легкой руки Феллини на экран пришел средний класс, жизнь, заботы, эмоции мелкой буржуазии. Феллини увлек за собою других режиссеров. Демократические традиции неореализма остались в своем времени.

Разве столь прямое суждение, высказанное самим Де Сантисом, не представляло интереса для зрителей, а тем более для специалистов кино?! А он и о многом другом высказался тогда не менее прямо и аргументированно. К сожалению, Де Сантис "не поместился" в передачу. Осталось только скорбеть.

А как мне хотелось, чтобы в показе встречи с Донатосом Банионисом у него дома, в Паневежисе (шел Вильнюсский всесоюзный кинофестиваль), нашлось бы место его семье, присутствовавшей на съемках жене, театральной актрисе, прибежавшему под камеры маленькому внуку. В том доме была "хорошая погода", покажи мы ее, зрители только бы спасибо сказали. Нет, не показали. Суровое было время, пуританское, частная жизнь не вписывалась в тот телевизионный формат. Не то, что теперь. Правда, еще не известно, что хуже - тот пуританизм или нынешняя "игра на понижение": про дело человека - ни звука, зато в подробностях про домашние интерьеры и альковные шуры-муры.

Но, вспоминая об огорчениях, о той или иной упущенной информативной "выгоде", не могу не сказать и о подарках судьбы, которые тоже случались. Рассчитывали на малое, а получали, как говорится, сполна...

На том же XIII Московском международном кинофестивале, когда я общался с Джузеппе Де Сантисом, а кроме того, с актерами Нино Манфреди и Альберто Сорди - такой вот представительной оказалась итальянская делегация -состоялась еще одна памятная для меня встреча.

Стало известно, что приехавший в Москву выдающийся американский режиссер Стенли Крамер собирается сделать какое-то важное заявление. О чем? Пресса была заинтригована. Все с нетерпением стали ждать обещанную пресс-конференцию.

А пока Стенли Крамер был неуловим. Он давно не приезжал в Москву, а это значит - встречи со старыми знакомыми, бесчисленные протокольные мероприятия, ну и, конечно, требовала внимания ретроспектива его фильмов. Она входила в программу внеконкурсного показа. О том, чтобы монопольно заполучить Крамера для "Кинопанорамы", можно было и не мечтать. Оставалось терпеть до пресс-конференции. Но там-то его будут снимать все...

Я обедал в ресторане для прессы (пишущую братию кормили по особым талонам), когда примчался Стасик - администратор нашей группы:

-Скорей, там, на балконе, Крамер сидит, свет уже поставили...

Стенли Крамер, действительно, сидел на просторном балконе, откуда открывался вид на Москву-реку, а вокруг суетилась "Кинопанорама".

Оказывается, первой его обнаружила, конечно же, Ксения Маринина - одинокого, в одном из холлов. Быстро объяснила, кто она такая и попросила разрешения занять мэтра минут на пятнадцать. Мэтр неожиданно легко согласился.

Камера, свет - все необходимое появилось перед ним мгновенно. Когда я подсел рядом, внаглую, при включенных камерах, он уже говорил.