Реплика в зал. Записки действующего лица

И вот прибывает фотограф Володя на "Ниве". Из нее выпрыгивает Наташа, и мы бросаемся друг другу в объятия, сильно наигрывая, конечно, потому что Володя уже достает фотокамеру. Он вообще рад нашей совместной работе. Оказывается, мама его жены хорошо помнит меня по "Кинопанораме". Жив ли у них дедушка?

Итак, "Парижская жизнь" извергает децибелы. Идем с Наташей танцевать. Люди за столиками сворачивают шеи, им интересно: в бурлении тел топчется совсем седой человек, а перед ним мечется, изгибается, отбрасывает ладошкой волосы и ворожит глазками нечто юное, сгорающее в огне необъяснимого энтузиазма. При этом их фотографируют. Свадьба, что ли?!

- Если свадьба, то они подумали - как же он богат! -прокомментировала мне в ухо Наташа уже за столиком. Ход мысли в духе времени. Донкихотов с их пустопорожними надеждами в ночных клубах не найдешь.

Мне рассказывали ужасы про ночные клубы, про дресс-код и фейс-контроль, про курение всякой гадости, про такие, где под прозрачным полом бегают крысы, но вот вокруг меня люди, которые сами себя веселят, наработались и оттягиваются, кто парами, кто в одиночку, они явно довольны жизнью. Их так много, что не протиснуться, а, протискиваясь, они извиняются. На стенах - подобие наполеоновский вензелей, а некто Иванов с группой "Рондо" яростно голосит "Московская осень, московская осень" - залитый синим светом под растопыренной имитацией нижней части Эйфелевой башни. Все дышит уверенностью, что хоть в Париже и хорошо, а у нас в Москве круче. Таких заведений сейчас тысячи, у нас в их возрасте не было ни одного. Мы, наверное, недотанцевали. Особенно ночью. Вот и театров теперь сотни, и вернисажей по семь на дню, но, как выяснилось, и Большой театр по-прежнему существует, и Третьяковка, и северный Эрмитаж, и Дом музыки Спивакова вдруг появился. Безбашенное наше телевидение, конечно, еще подводит, но его можно выключить. Широта выбора объектов для досуга - важная сторона уважения к личности. Правда, при этом ответственность самой личности повышается: что выбрать - радость или гадость?

Наташа переговаривается с субъектом, развернувшимся к ней из-за соседнего столика. Слышно плохо, она к нему то и дело наклоняется.

- О чем он говорил?

- Что я в сочетании с вами смотрюсь как проститутка. - Сказала так просто, будто ее приняли за врача-диетолога.

Любезный оказался человек, ничего не скажешь. Он не принял нас за Гете с Ульрикой, за Мазепу с Марией, за Чаплина с Уной, за Табакова с Зудиной, наконец. Это ему далеко. Гораздо ближе, наверное, девчушки, что стоят вечерами в районе "Динамо" на Ленинградке. Разница ассоциаций - уже третья "разница" в этом рассказе.

Мы с Наташей вышли в ночной сад. Постояли под плакатом "За Родину!" Приблизился мужчина: "Такси надо?" - "Сколько?" - "Пятьсот". Пятьсот было.

А зачем, собственно, я сюда приходил? Обходился без ночных клубов и наверняка обойдусь дальше. Поколения разъезжаются как континенты - неумолимо и навсегда. То, что у одних будет, у других было...

Пошел бы я сюда снова? Знаете, наверное, пошел бы. Если бы Наташа позвала.

ЭПИЛОГ

В конце1985 года позвонили из Бюро пропаганды советского киноискусства, спросили, не соглашусь ли возглавить группу артистов, которые в ближайшем феврале поедут в Приморский и Хабаровский края встречаться со зрителями.

Какой, скажите, русский откажется за казенный счет пролететь над гигантской страной, чтобы оказаться в легендарном Владивостоке, а также в знаменитом Хабаровске? Нет таких. Но я согласился не сразу.

- В феврале, говорите?.. А точнее: в каких числах?

- На неделю. С 8-го по 15-е...

И тут нарисовался в голове некий задорный сюжет, который можно было бы реализовать, коль скоро так удачно сложились обстоятельства.

- Поеду при условии, - сурово сказал я, - если "принимающая сторона" обещает попадание 10-го февраля в село Раздольное. Это, по моим представлениям, недалеко от Владивостока, километров шестьдесят...

- Да?.. А почему?..

- Я там в этот день родился.

- Потрясающе! Мы перезвоним...

Скоро перезвонили и сказали, что проблемы нет, что посещение Раздольного именно в полдень 10-го включено в график пребывания делегации на Дальнем Востоке.

Сколько мне лет, практически столько же и не был я на своей так называемой малой Родине. Родился, некоторое время там пожил, и еще младенцем был увезен на новое место отцовской службы.

В те времена в селе Раздольное стояла артиллерийская часть. Как известно, "пушки к бою едут задом". На старой фотографии можно разглядеть лошадей, тянущих за лафет пушку, а верхом, в седлах красноармейцы в островерхих буденовках, с шашками на боку. На первой лошади справа - мой отец.